— Так ты хочешь умереть? Подпиши письмо, прошу тебя, умоляю!
— Нет, нет, дядя, никогда!
— Ну, так слушай! Нынче вечером ты приняла, сама того не зная, снадобье, от которого засыпают надолго. Оно было подмешано к вину. Знай же, дитя мое, вскоре ты погрузишься в глубокий сон. Мне одному известно, как тебя пробудить. Если ты подпишешь письмо, сон твой продлится лишь несколько часов, я тебя разбужу. Но раз ты отказываешься, моя любимая Клара, то я отнесу тебя в склеп под церковью, и ты умрешь во сне без всяких страданий. Я сам задвину над тобой плиту, знаешь, ту, что приподнята над открытой гробницей…
Аббат был страшен: его впалые щеки залил румянец; зрачки, устремленные в одну точку, горели, как у волка. Он метался по комнате, восклицая: «Клара дитя мое, торопись!»
Но она не верила угрозам; ведь старик ее любил, Клара это видела. Его странные слова, его исступление девушка объясняла взволнованностью. Она даже попыталась рассмеяться.
— Дядюшка, вы хотите меня напугать? Не будем больше говорить об этой гадкой женщине! Напрасно вы считаете ее чуть ли не святою. Другой мнимый праведник, граф де Мериа, ничуть не лучше ее. Прошу вас, дядя, верьте вашей маленькой Кларе, а не этим извергам!
Но аббат не слушал. Безумие, ярость, отчаяние овладели им. Его искаженное лицо, блуждающий взор привели Клару в ужас. Она кинулась к окну, но толстые дубовые ставни были наглухо заперты снаружи. Дверь была тоже заперта, ключ — вынут из замочной скважины.
— Тетушка Тротье! Тетушка Тротье! — позвала Клара.
Но экономки не оказалось дома: аббат, невзирая на ее причитания и поздний час, отослал ее в соседнюю деревню. Он велел ей взять с собой и собаку. Раньше десяти часов старуха не могла вернуться, как бы она ни торопилась. В доме не было ни души.
Грозный в своем фанатизме и горе, чувствуя, что силы его растут вместе с муками, которые он испытывал, аббат Марсель пронизывающим взором смотрел на племянницу.
— Клара, дитя мое, подпиши эту бумагу! — твердил он.
Но девушка понимала, что если она поставит свою подпись, то сама сделается соучастницей преступлений. Дядя был фанатиком, племянница отличалась храбростью, и каждый из них следовал велениям своей совести.
Как ни велико было волнение Клары, снадобье начало действовать. Его секрет, сохранившийся с незапамятных времен, аббат Марсель узнал у старого Дарека, с которым он иногда беседовал в пещере. Средство это было известно еще лекарями друидами: они знали и усыпляющее питье, и питье, которое оживляло, если его давали вовремя, пока сердце не остановилось под действием первого напитка и кровь не свернулась в жилах.