— Вы повернули ключ прежде, чем притворить дверь.
— Скажите пожалуйста! Ведь могли забраться воры.
Не будь обе подруги столь доверчивы, они заметили бы бледность Лезорна. Но все обернулось для него благополучно; мало того, Олимпия и Амели стали еще больше доверять ему. Очень удачно получилось, что Бродар зашел в их отсутствие! Хорошо бы, если б он сторожил дом в свободное время…
И Лезорн, как ни в чем не бывало, продолжал свою трапезу.
* * *
Как и этот бандит, вдова Марсель с дочерью тоже выжидали удобного случая, чтобы заграбастать кусок пожирнее. С этой целью мать, переодетая и загримированная, отправилась в Англию и послала из Лондона Девис-Роту такое письмо:
«Ваше преподобие!
Простите двух нуждающихся женщин, которым ничего не остается, как взывать к вам о помощи, принимая во внимание обстоятельства, известные вам столь же хорошо, как им. Вы знаете, конечно, что все разоблачения, сделанные за последний год о приюте для выздоравливающих девочек, имели один и тот же источник — Лондон. Из-за происков врагов церкви мы с дочерью будем вынуждены, вопреки собственной воле, стать их соучастниками, если только вы не освободите нас из-под их власти, послав сто тысяч франков по адресу: Лондон, почтовое отделение на Шарлотт-стрит, до востребования. A. M.
Мы будем ждать ответа в течение недели.
Ваша покорнейшая слуга, та самая, кого вы изволили завлечь в свое подземелье».
Позаботившись о том, чтобы это послание попало Девис-Роту в собственные руки, вдова Марсель опять села на поезд, а затем в Дувре — на пароход. В Париж она приехала, переодетая мужчиной (ее лицо вполне позволяло это), и без всяких приключений вернулась в переулок Мулен, где ее ждала дочь.
Через неделю старуха вновь съездила в Лондон. Ответа не было. Девис-Рот предпочитал невозмутимо ждать нападения врагов, чем выдать себя, послав деньги, которые могли бы стать уликой против него. Ведь «черный кабинет» не дремал, и иезуиту вовсе не хотелось снабжать оружием своих собратьев по темным делам.
Пока он, не теряя спокойствия, готовился к борьбе и налаживал слежку в Лондоне, вдова Марсель укрепляла свои позиции в Париже. Исколесив его (все время меняя при этом свою внешность), она нашла Гренюша, переодетого аббатом и жившего недалеко от укреплений в доме на улице Мон-Сени, на шестом этаже.
Однако соседи уже заметили, что мнимый кюре, с тех пор как поселился там, ни разу не побывал в церкви Клиньянкур. Еще одно важное обстоятельство побуждало его переменить квартиру: в доме собирался поселиться другой священник. Привратник, сообщивший ему эту новость, думал, что он обрадует аббата Рене (так звали теперь Гренюша). Но того вовсе не прельщала близость собрата по профессии, который, неровен час, мог заговорить с ним по-латыни. Гренюш не был ни смел, ни умен, как Лезорн и Николя, — те не задумались бы исповедать и благословить всех женщин квартала, случись в этом надобность.