— Не может быть, чтобы он сначала покинул Париж, а потом опять вернулся! Это вздор.
— Кто его знает?
Лезорн притаил дыхание. Как! Возможно ли, что Бродар жив и вернулся именно теперь, обеспечив тем самым ему свободу? Если под каким-нибудь вымышленным именем он, Лезорн, купит себе лавчонку, то будет спасен! Или лучше удрать за границу? Голова его горела как в огне и казалось, череп вот-вот лопнет.
Очевидно, нужно было срочно найти другое пристанище. Самоубийство молодой пары привлечет к гостинице внимание полиции. С другой стороны, благодаря эпидемии тифа можно было надеяться, что полицейские, боясь заразы (ведь у них самих есть дети!) еще не скоро заглянут в эту трущобу.
Опасность подстерегала Лезорна всюду. В конце концов он все же решил уехать на следующее утро. Но под каким предлогом? Лучше всего сказать, что он отправляется за деньгами.
LXX. Снова «дело Бродара»
Как случилось, что вдова Марсель встретила в Лондоне Санблера и Пьеро? Ничего поразительного в этом нет: зная, что имя Девис-Рота связано с «Обществом вспомоществования неимущим девушкам», она разыскала княгиню Матиас, тоже причастную к этому обществу. Вдова Марсель не подозревала о смерти иезуита и думала, что он где-то скрывается — быть может, у этой самой княгини.
Чтобы не попасть в ловушку, вдова сначала собрала все необходимые сведения. Она попросила доложить о себе, заявив, что хотела бы сделать скромный дар в пользу общества. У княгини как раз был приемный день, и старуха полагала, что при большом скоплении народа даже встреча с Девис-Ротом не сулит опасности.
Не будучи лично знакома ни с Эльминой, ни с ее сообщниками, вдова Марсель в этот день еще не решила, как ей поступить. Она скромно вручила княгине несколько сот франков; ее вклад был благосклонно принят, хотя здесь ворочали миллионами.
По любопытным взглядам, которые эта женщина бросала на всех, Санблер догадался, что она кого-то ищет; он тоже стал наблюдать за нею и решил выяснить, где она живет.
Вторично вдова Марсель явилась в сопровождении дочери. Можно представить себе удивление и страх княгини! Бланш ее узнала, так как Эльмина загримировалась лишь слегка. Однако обе женщины и виду не показали. Только графиня Фегор заметила волнение, на миг овладевшее ими.
В тот вечер Санблер пришел поздно и не видел этой сцены, но вдова Марсель запомнилась ему. Так как он больше не встречал ее у княгини, ему стало ясно, что старуха лелеет какой-то замысел, и он разыскал ее, якобы желая разузнать о своих парижских друзьях.
* * *
Дела г-жи Вольфранц в Париже шли отлично; она уже послала княгине в знак благодарности великолепную брильянтовую брошь. Но левая пресса возобновила кампанию против приюта Нотр-Дам де ла Бонгард, пытаясь доказать, что новый дом призрения мало чем от него отличается. В одной газете писали угрожающим тоном: