Доктор день и ночь думал о Кларе, затерянной где-то в Париже, подвергающейся множеству опасностей, терзаемой страхом, который был вызван, как он полагал, не беспорядочным чтением, а чем-то другим.
— Какое впечатление произвела на вас эта девушка по приезде сюда? Она вам показалась спокойной или же расстроенной чем-нибудь?
— Она была, по-видимому, спокойна, — ответила Эльмина. Но, видя, что запутывается, быстро добавила: — Однако вскоре я обнаружила, что это натура экзальтированная.
— Не показалось ли вам, что она страшится каких-то воспоминаний?
— Нет.
— Значит, ее что-то напугало, когда она очутилась здесь. Она из захолустья и, вероятно, боязлива.
— Сударь, — прервала г-жа Сен-Стефан, — в моем приюте не происходит ничего такого, что могло бы ее напугать.
— Я это знаю, сударыня, но учтите, ведь дело идет о девушке, провинциалке…
Волнение Эльмины не ускользнуло от психиатра; он заметил, что расспросы ее раздражают. Это было довольно странно со стороны особы, принимающей в Кларе такое участие. Старик удивлялся все больше и больше.
— Простите мою назойливость, сударыня, но в интересах Клары Марсель мне бы хотелось побеседовать с врачом, услугами которого пользуется ваш приют. Мой коллега, без сомнения, подметил что-нибудь.
— Ничего, сударь, решительно ничего!
— Могу ли я его видеть? Как его фамилия?
Вопросы эти для Эльмины были тем более неприятны, что в действительности никакого врача, обслуживающего приют, не существовало.
— Я пришлю его к вам, — сказала она.
— Лучше я сам к нему заеду; только дайте мне его адрес.
Эта настойчивость бросала сообщников в дрожь.
— К сожалению, сударь, наш врач уехал на несколько дней, — сказала начальница приюта. — Как только он вернется, я поспешу направить его к вам, чтобы помочь найти нашу дорогую Клару.
Настаивать далее было бы неучтиво; психиатр простился с г-жой Сен-Стефан и с безмолвным свидетелем их разговора. Почтенная дама больше чем когда-либо приводила старого доктора в недоумение.
Он был дьявольски упрям; образ бедняжки Клары неотступно стоял перед ним. Прямо от Эльмины он отправился к Девис-Роту. Тот заявил, что не имеет никакого отношения ни к приюту, ни к розыскам пропавшей, хотя участь последней ему не безразлична, так как он знаком с ее дядей. В конце концов его преподобие заявил, что умывает руки, ибо ответственность за приют, по его словам, лежала на основателе заведения, графе де Мериа, и на начальнице, г-же Сен-Стефан.
Доктор не сдался: он поехал к графу, не подозревая, что это тот самый господин, которого он встретил в приюте (Эльмина тогда настолько растерялась, что даже не представила их друг другу). Но графа не оказалось дома. Тогда старику пришла в голову другая мысль, и он решил привести ее на следующий же день в исполнение, а именно — разыскать капеллана приюта. Но, как нам известно, этот капеллан, подобно приютскому врачу, был лицом вымышленным.