— Что ж, — проговорил доктор Минкс. — Вам известно мое мнение по этому поводу. Я считаю, что ваши работодатели должны знать о ваших затруднениях. — Он помолчал. — Вы упоминали о мужчине, с которым у вас возникли отношения. Как обстоят дела с ним?
— Нормально. — Нотки вызова исчезли, она словно сбросила с плеч напряжение. — Он мне очень нравится. А я ему. Но мы пока… пока не были близки…
— Вы имеете в виду, что у вас не было физического контакта? Ни объятий, ни поцелуев? Или вы имеете в виду секс?
— Секс. Или что-то, ведущее к сексу. Мы прикасаемся друг к другу, целуемся… Но потом я начинаю чувствовать… — Мария передернула плечами, словно пыталась сбросить оковы. — Потом у меня начинается приступ паники.
— Он понимает, почему вы его отталкиваете?
— Немного. Мужчине — да любому человеку — нелегко ощущать, что его прикосновение, его близость вызывают отвращение. Я кое-что ему объяснила, и он пообещал больше об этом не говорить. Хотя я и так знала, что он будет молчать. Но он все понимает. И знает, что я хожу к вам… ну, не именно к вам… Он знает, что я обратилась к кому-то со своей проблемой.
— Хорошо. — Минкс снова улыбнулся. — А как насчет снов? Они продолжают возвращаться?
Мария кивнула. Окружавшие ее защитные щиты начали трещать, поза стала чуть свободнее. Рука по-прежнему лежала на колене, но ухоженные ногти начали теребить ткань.
— Все те же? — уточнил Минкс.
— Да.
Доктор Минкс подался вперед:
— Нам нужно туда вернуться. Мне необходимо побывать в вашем сне вместе с вами. Вы ведь это понимаете, верно?
— Снова?
— Да, — кивнул Минкс. — Снова. — Он жестом предложил ей располагаться поудобнее. — Мы вернемся в ваш сон, в котором вы видите напавшего на вас человека. Я начинаю считать, Мария… Один… два… три…
09.00. Шанценфиртель, Гамбург
Кристина оставила дверь открытой, заклинив ее пылесосом и лотком с чистящими средствами. Так она обеспечивала себе путь к бегству. Давно забытая тревога восстала от-куда-то из внутренних глубин. Кристина услышала вдруг какой-то ритмичный глухой звук и поняла, что это кровь пульсирует в висках. Наклонившись, она взяла с лотка спрей и крепко сжала в дрожащей руке, как пистолет.
— Герр Хаузер? — крикнула она в глубину коридора, нарушив тишину, и напряглась, прислушиваясь, нет ли каких-либо звуков или движения. Но нет — никаких признаков жизни в квартире. Кристина вздрогнула, когда мимо дома по улице проехала машина. Донесшиеся оттуда грохочущие басы громкой американской танцевальной музыки били в одном ритме с пульсацией у нее в ушах. В квартире же по-прежнему царила тишина.