Зажмурившись, Брунадар услышал, как разбилась она за его спиной, громко ударившись о стену. Тоскливый вопль Алберта вторил звону осыпающихся осколков.
— Экипаж "Аксиомы" еще не успели укомплектовать. Невыразимо самоуверенный и гордый собой, проник я на корабль. "Аксиома" — поистине шедевр среди всех крейсеров этой галактики. Огромная и непобедимая, по размерам своим подобна небольшой луне, состоящая из двадцати отдельных кораблей. А при необходимости ею мог управлять всего один человек. Поскольку у меня были все коды доступа, мы без проблем покинули монтажный шлюз и вышли в космос. Поставив "Аксиому" на автопилоте кружиться по широкой орбите, я повернулся к возлюбленной за наградой. Улыбнувшись, она обняла меня, и свет померк…
Воспоминания захватили Алберта целиком, он больше не скрывал текущих слез, скорее всего, он просто не замечал их:
— Не чувствуя тела, пришел я в сознание, по-прежнему во мраке и лишь звезды кружили перед моими глазами. "Космос! Я в открытом космосе!" — в ужасе понял я, — Алберт вскочил и принялся хаотично вышагивать по каюте. — Она выкинула меня в космос, правда, не поскупилась на скафандр. Какая щедрость! Уж лучше бы она убила меня на месте или перерезала шланг воздуховода! Беспомощный, я наблюдал, как пристыковываются корабли хардильеров. О боже, думал я, что будет с теми несчастными, что сейчас на корабле?! Многие из них стали мне друзьями за те долгие месяцы, что строился корабль. А что станет с орбитальной станцией?! А как же маленький принц, что прибыл наблюдать за первым полетом "Аксиомы"? Неужели, это будет последнее, что увидит он в своей жизни, ведь хардильеры не оставляют следов! Оружием "Аксиомы" вся станция могла превратиться в груду покореженного метала в считанные минуты! Отчаяние захватило меня, моя душа рвалась к ним, вытягиваясь в бесконечно тонкую струну, причиняя мне невыносимую боль. Словно каждую клетку, каждый нерв моего тела растягивали и плели из этого веревки. На этой-то веревке и повесилась моя душа. Не в силах вынести всего этого перекрыл я подачу кислорода. Последним, что я видел, были боевые истребители, вылетевшие со станции. Сверкнули выстрелы и многие из них исчезли в ярких вспышках…
Алберт, обессилив сел на пол, привалившись к стене. Вцепившись в голову руками, словно пытаясь вырвать несуществующие волосы, и закрыв лицо, он продолжал:
— Вечность спустя, пришел я в себя. Имперские дознаватели что-то пытались мне сказать или услышать от меня… не знаю… я лишь слышал имена погибших друзей! Потом дознавателей сменили врачи. Кажется, они что-то говорили о кислородном голодании и отравлении феромонами, но все это казалось таким неважным. Я знал их… Бармес и Дахил — старшие механики; Горинал — начальник десантной группы; Арнел, Бертилион и Мирандал — мои помощники, юный Корнеон… и многие сотни других погибли в тот злополучный день. Долгие годы их имена похоронным плачем кричали в моей голове. Я стал богом, богом, принесшим смерть. Казалось ничто и никогда не вызовет меня вновь к жизни, но недавно я стал замечать, что что-то изменилось. Не знаю почему, я понял, что должен покинуть приют, где провел последние годы, — Алберт открыл лицо и посмотрел на Брунадара. — Я знал, что скоро понадоблюсь маленькому принцу! — от его горящего взгляда, обращенного в никуда, то ли в прошлое, то ли в будущее, а может и вовсе в собственную безумную пустоту, Брунадару стало не по себе. — И вот, я здесь! — Алберт зубами откупорил очередную бутылку.