Раздали противогазы (свой я взял на память). От непрерывных ударов в воздухе стояла известковая пыль. Кто-то возьми и скомандз^й: «Газы!» Все надели противогазы, а кто просто намочил марлю и стал себе дьпиать. Газов, понятно, никаких не было. (Счастье, что у них химического оружия не было, а то применить дури хватило бы.) В другой раз распространилось известие, что к зданию подходит десант, будут брать исполком. «Все наверх, отражать десант!» - и гвардейцы бросились занимать позиции.
206
Но десанта как будто не было, а продолжалось методичное разрушение здания. По правде говоря, не было уверенности, что оно устоит. В голову лезла мысль; если здание окончательно раздолбают или пробьют в нем бреши. Что делать? Выход один: прорываться. Но куда? К Днестру, поиграть в Чапаева? Да я никогда и в тысячу лучших пловцов Тирасполя не вошел бы... К тому же, пока добежишь до реки, десять раз подстрелят и столько же зарежут. В общем, ориентация по обстановке - самое милое дело. И я бросил эти размышления.
А тем временем известие; со стороны полиции подходят 8 БТРов. Если так, это более чем серьезно, ибо они явно не собираются спросить нас, как проехать в Каушаны. Масло в огонь подлило радио; мол, со стороны тех же Каушан идут румынские войска. Оказалось липой.
А. В. Лобанова с двумя девушками самоотверженно оказывала помощь раненым, а пальба продолжалась вовсю. И подтверждалось; милиция стоит, гвардия не разбита, рабочий комитет огрызается огнем во все стороны. А со стороны моста явственно доносится гул; говорят, приднестровская артиллерия расчищает путь для прорыва.
Положение исполкома было критическим, когда Г. Ф. Пологов по телефону разыскал вице-премьера К. Оборока. Уж не знаю, что говорил Оборок, но Гимн Федорович высказался не парламентски, зато от души; «Запомни, что бы ни случилось, а все равно мы вас, гадов, вышвырнем отсюда к е...й матери!» И бросил трубку; «Что с ними разговаривать...»
...Здание разрушалось от ударов снарядов. По всему видать, близился неизвестно решительный ли, но что последний бой -это точно. Нас просто, без тактических выкрутасов решили похоронить под обломками исполкома. Незадолго до этого Ко-гут вновь велел включить сирену. Ощущение было ясное; если осаждавшие ворвутся, никому из находящихся в здании в живых не быть. Это однозначно. А посему никто не тратил время на поиски белого флага, которого, кстати, в наличии и не было.
К тому же сдаваться никто официально и не предлагал.
И вот в тот отнюдь не светлый миг, когда я про себя материл мерзавца, придумавшего поговорку «Все, что ни делается, к лучшему», в этот-то миг и раздались где-то на улице пулеметные и автоматные очереди (кто-то свежий стрелял) и в коридор ворвался радостный клич;