Рассказы спасателя (Клестов) - страница 11
ЖИЗНЬ НА ЛЕЗВИИ
Поисковые работы на Эльбрусе начались за двое суток до случившегося. Искали пропавшую группу английских альпинистов. Лёня Андреев, Серёжа Лобастов и я вылетели на вертолёте осмотреть район. На борту вертолёта, кроме нас, шеф Эльбрусской поисково-спасательной службы Боря Тилов и двое англичан. Пожилой мужчина - отец одного из пропавших, а девушка, тоже чья-то родственница. Сверху никаких следов не обнаружили. Облёт заканчивался, это поняли англичане. Вижу на глазах отца появились слёзы. Сделали ли мы всё что смогли? Похоже, нет! Спрашиваю ребят - как насчёт десанта на вершину? Молча кивают - добро. Бросаюсь к кабине пилота: "Лёша, прошу, сбрось нас, если возможно на вершину". За штурвалом А.Севостьянов - пилот от бога, вертолётный гений. Многие спасательные акции с его участием проводились за пределами человеческих возможностей, на грани риска и мастерства, на грани жизни и смерти. Лёша дал понять, что при малейшей возможности, несмотря на сильный боковой ветер, приземлимся. Правда земля здесь, на высоте 5621 метр над уровнем моря. Вертолёт развернулся, облетел вершину Эльбруса. Завис. Действуем быстро выбрасываем рюкзаки, прыгаем сами. Прижимаясь друг к другу, накрываем собой рюкзаки - даём возможность вертолёту отлететь. Он уходит в сторону Баксанского ущелья. Под ногами Восточная вершина Эльбруса. Десятки раз я был на ней, но десантировался впервые. Красиво - перед нами главный Кавказский хребет во всём величии. На фоне неба вдали выделяется величественная грозная Ушба, Донгуз-Орун, опоясанный "семёркой" и другие известные вершины. Но хватит лирики. Надо искать англичан. От высоты несколько пошатывает. Хотя мы живём постоянно на двух тысячах метров над уровнем моря, резкий подъём на эту высоту, чувствуется, "горняшка" давит. Хуже всех Серёже, он только приехал из Кишинёва, был в отпуске. Решаю: Серёжа остаётся возле рюкзаков, я иду искать в кратер к скальным выступам, а Лёня на северную сторону вершинного купола. Договариваемся быть всё время в поле видимости и на радиосвязи. "С богом, мужики, пошли!" Следов нигде не видно. Прохожу весь кратер, внимательно оглядываю снежные заносы под скалами в надежде обнаружить пещеру с людьми. Никаких признаков людей нет. Ветер усиливается. С запада потянулась облачность. Прикидываю: если сейчас же не начнём спуск, исчезнет видимость, начнётся непогода, а это на Эльбрусе чревато. Принимаю решение: спускаемся. Тем более, у нас в рюкзаках продукты, которые ждут спасатели в "бочках" (теплушки для жилья) на Гара-Баши. Они ведь уже двое суток на склонах вершины искали англичан и остались без продуктов. Одеваем "кошки - автоматы" хорошие, импортные, фирмы "Salewa Mesner". Движемся с вершины вниз на седловину, по ходу внимательно смотрим - нет ли каких-нибудь следов. На седловине подходим к разрушенной и забитой снегом и льдом хижине, оглядываем её. Нахожу импортный шнурок от ботинка, кладу, на всякий случай, в карман. Выходим с седловины на "косую" полку, ветер усиливается. Очень холодно, ведь в апреле на такой высоте ещё зима. Правда, тут и летом не жарко, всегда снег и лёд. Спускаемся. Под ногами гладкий чистый лёд - ветер сдул с ледового панциря вершины весь снег. Предлагаю ребятам развернуться лицом к склону, разойтись цепочкой, чтобы не быть друг под другом в случае срыва. Движемся с Лёней параллельно. Серёжа немного отстаёт. Далеко внизу просматриваются скалы Пастухова. Не одного снежного пятнышка. Вокруг поля жёсткого, зелёного, зимнего льда. Склон не крутой градусов 25. Шаг за шагом спускаемся вниз. Внимательно смотрю под ноги. И, вдруг!.. Нагрузив левую ногу, вижу, как отделяется передняя часть "кошки". Теряю равновесие, падаю и скольжу вниз. Мысль одна - зацепиться, развернуться головой вверх. Краем глаза глубоко внизу вижу "хицан" (скальный выступ на льду). Скорость скольжения увеличивается, всеми силами направляю себя на этот выступ. Удаётся перевернуться на живот и развернуться головой вверх. Скорость растёт. Наконец удар. Я в воздухе от удара о камень меня катапультировало. Приземляюсь ниже "хицана" на снег, который за ним надуло ветром. Останавливаюсь. Больно. Неудобно. Хочется изменить положение. Оглядываюсь. Оказывается, лежу на краю двухметровой полосы снега. Дальше опять лёд. Двигаться нельзя, нельзя поменять неудобное положение тела. Надо ждать ребят. Сжимаю зубы. Боль пронизывает всё тело. Первым подходит Лёня: "Живой?" Говорить не могу, отвечаю глазами. Берёт у меня в рюкзаке рацию и сообщает о случившемся вниз - ребятам на Гара-Баши. Но они уже знают, срыв произошёл на их глазах. Не разобрали только, кто сорвался. Когда нас увидели на "косой" полке, несколько человек пошли навстречу, чтобы помочь, разгрузить наши рюкзаки. Снизу ко мне подходит Абдулхалим и Игорь Череску. Потом другие ребята из нашей спасательной службы. У всех один и тот же вопрос: "Живой?" Погода начинает резко ухудшаться. Пошёл снег, холодает. Слышу по радио на базу передают возможные мои травмы: переломы таза, бедра, рёбер, травмы головы и других частей тела. Вижу как закручивают в лёд ледобур, закрепляют верёвку. До скал Пастухова сорок метров. Значит, летел метров четыреста. Слышу ребята решают, что делать - начать транспортировку или ждать, когда поднесут акью (металлические сани-волокуши, в которых пострадавшего можно тащить по снегу, льду и камням). Разум победил, стоять на этом склоне долго нельзя, можно замерзнуть. Положили меня на кариматы, но один порывом ветра тут же уносит по склону. Укутали пуховками и потащили. Перед этим Игорь сделал мне обезбаливающую инъекцию, но промедол не действует, чувствую каждый гребешок гофрированного жесткого льда. Боль заливает всё тело. Останавливаются. Проверяют жив ли? Ругаюсь, обещаю что когда встану на ноги буду учить, как правильно транспортировать. Но это болевой шок. Ребята делают всё верно. Подносят "акью", меня аккуратно перекладывают в неё и тащат дальше. Видимости почти нет. Слышу шум вертолёта. Как же он сумел пробиться сквозь пургу?! Может это у меня бред. Нет. После третьего захода, вертолёт зависает над нами. Меня в "акье" забрасывают на борт. Это Лёша Севостьянов, узнав, что случилось, рискуя собой, экипажем, машиной, пробился сквозь непогоду и снял меня со склона Эльбруса. По дороге в Нальчик, Лёша залетел в альплагерь "Эльбрус", забрал мою жену Свету на борт и взял курс на город. В нальчикском аэропорту нас ждут две "скорые". Одну вызвал Лёша по рации, подлетая к городу, а на второй приехали спасатели из нальчикской поисково-спасательной службы во главе с начальником Сашей Лавровым. Больница. В бригаде врачей мой друг Али Теунов, альпинист, опытнейший хирург. Делают снимки. Слышу голоса врачей - надо оперировать. Меряют давление - 0 на 40, откладывают операцию. Вливают кровь, плазму, одевают маску, просят глубоко дышать. Проваливаюсь. Открываю глаза - рядом Света. Первый вопрос: "Когда, наконец, начнут операцию?" - Тебя прооперировали вчера в одиннадцать вечера, а сейчас половина одиннадцатого утра. Реанимационная палата. Тут всё на грани жизни и смерти, как на лезвии бритвы. Но это уже другая история... О том, что англичане нашлись, мне сообщили на третий день после операции. Заблудившись на вершине, они ушли в сторону Пятигорска, совершенно нелогичным путём. Слава богу, живы. Так закончилась моя последняя спасательная акция, вернее, в ней я участвовал уже, как пострадавший. А до этого в моей карьере спасателя было много спасательных работ или "спасаловок", как мы - спасатели их называем.