Эйдена она застала там же, где и оставила, — в столовой перед горящим камином у соснового стола, на котором он расставил шахматные фигуры.
— Разрешите вызвать вас на поединок?
— Пожалуйста, — ответила она. — Только как бы тебе не остаться без рубашки.
Эйден бросил на нее иронический взгляд и слегка улыбнулся.
Туман на улице сгустился, свет померк, а они все играли под мирное потрескивание горящих в камине поленьев и тихую музыку из стереосистемы. Разговаривали мало — в этом не было надобности. Они пребывали в полном согласии друг с другом.
Как он рассказывал в лесу о своем детстве! Наконец-то он доверился ей, впустил в свою душу. Его одержимость работой по-прежнему ей не нравилась, но по крайней мере она понимала теперь ее истоки.
А когда понимаешь, многое можно простить.
— Твой ход, — мягко напомнил он.
Джилл сделала ход слоном и взяла ладью. Эйден в раздумье склонился над доской, пощипывая отросшую за эти дни щетину.
Она была и рада, и не рада его сегодняшним откровениям. Восстановился пласт его памяти, касавшийся детства, жизни с отцом, а потом с дядей, колледжа, поступления в Эй-Би-Экс, встречи с ней и женитьбы. Кое-какие белые пятна еще оставались, но общая картина вырисовалась довольно четко. Полностью не были представлены только самые ранние детские годы и самые последние, но это, разумеется, лишь вопрос времени. А когда и эта, последняя, бомба разорвется, когда он вспомнит их семейную жизнь и то, что они находятся на пороге развода, покою и счастью придет конец.
Эйден двинул пешку и поднял голову от доски. К стыду своему, Джилл ощутила на глазах слезы.
— Джилл! — Он вскочил, обогнул стол и обнял ее за плечи. — Джилл! Что случилось?
Губы Джилл дрогнули, по щеке скатилась слеза. Внезапно ее разобрал истерический смех.
— Прекрасный день сегодня, да?
Он посмотрел на нее так, словно она спятила. Джилл снова рассмеялась, и еще одна слеза скатилась вниз.
— В такой день начинаешь понимать, как дорога каждая минута жизни.
Лицо Эйдена смягчилось, он притянул ее к себе.
— Даже не думал, что ты такая глупышка.
У нее все поплыло перед глазами. Нет, она не глупышка. Но она знает, что их счастью отмерен короткий срок.
— О, Эйден, — зарыдала она, обвивая его руками и прижимая к себе изо всех сил.
— В чем дело, любимая?
Я люблю тебя! О, как я тебя люблю! — подумала она, но вслух не произнесла ни звука.
— Я веду себя просто глупо, — прошептала она спустя несколько секунд.
Эйден отодвинул жену ровно настолько, чтобы иметь возможность заглянуть ей в глаза.
— Так, может, мы вместе будем вести себя глупо? — предложил он, опустил голову и поцеловал ее.