— Я пока тут посижу. Дальше то что?
Ответить я не успела. Дверь распахнулась, впуская ледяной порыв ветра и поднятый начинающейся метелью снег, и вошел отец. С радостным криком «папа» я бросилась к нему, с лету попала в крепкие объятия.
— А я на заставе ждал, — отец стиснул так сильно, что дышать стало тяжело, — Дэюшка, солнышко мое, соскучился до смерти.
Тут бабушка пробурчала:
— Орон, задушишь девочку, объятья то у тебя медвежьи, — это она так, для порядка, а сама еще чашку достала, чай налила, да папе к чаю набрала меду — он любит. — За стол садись, небось с обеду голодный, с такой то прорвой народа.
— Голодный, мама, — покорно согласился отец, он вообще бабушку любит и уважает.
— А чего раньше не зашел?!
Бабуля тут же встала, поспешила к печи, и вскоре на стол, подвинув чашку и булочки, была поставлена миска с мясной похлебкой, и ломоть хлеба. И посмотрев на это дело, я жалобно сказала:
— Тоже хочу, я правда на постоялом дворе обедала, но от твоей похлебки не откажусь.
Мне тут же тоже насыпали, правда в тарелку, я меньше отца ем, с этим не поспоришь.
Скинув кужух, шапку и теплую безрукавку, отец сел за стол, начал быстро есть, явно торопясь меня обо всем порасспрашивать, и тут бабуля выдала:
— Орон, а что никак Руи не угомонить?
Отец есть перестал, тяжело вздохнул, и нехотя сказал:
— Я с ней разберусь. Сам. Единственное что — хороший мужик Радган. Хороший, хозяйственный, смелый и благородный, а без благословения главы рода Дэя дом родительский покинуть не может. Потому и терплю… — папа ко мне повернулся. — Ты с женихами познакомишься, посмотришь, коли люб кто будет так тому и быть, а если нет… разгоню всю эту…
Ругаться при нас с бабушкой отец не стал, но места пауз явно были заполнены отборными выражениями. И тут я на бабулю смотрю, она на меня, и она же и сказала:
— Орон, опоздали вы, со сватовством-то, ты на Дэюшку погляди — глаза сияют, щечки розовеют, а сердечко уже ей не принадлежит…
Вот после этого у папы аппетит пропал напрочь. Он от себя даже миску с недоеденной похлебкой отодвинул, ко мне всем телом развернулся и тихо произнес:
— Просто скажи мне, что это не какой-нибудь лорд!
«Лорд» — это у папы после всего случившегося слово ругательное.
Я и постаралась мягко обойти происхождение лорда директора, туманно заявив:
— Это маг. Один из лучших… — под пристальным взором папы добавила, — в Ардаме.
Папу информация не впечатлила, он насупился, вглядываясь в меня серыми как лед на реке глазами, и продолжил допрос:
— А он… о твоих чувствах знает? — и так как я тут же покраснела, торопливо добавил. — Дэюшка, ты у меня сокровище, но мало кто из мужчин способен это разглядеть. И если тебя не оценили, ты мне только скажи, я этого мага…