— В этот уик-энд она вообще очень занята. Говорит, готовится к какой-то особой презентации. Мне очень жаль.
— Ну и зря. Я же не переживаю. — Робби улыбнулся, дав понять, что так оно и есть, и не добавил больше ни слова.
В воздухе не чувствовалось ни ветерка, а поверхность полноводной реки блестела как шелк. Путешествие к устью было просто восхитительным, потому что побережье на всем пути от Холлиуэлл-Грейндж до моря оказалось совершенно необитаемым.
Около моря берега, покрытые водорослями и болотной растительностью, расширились. В тишине слышалось только ровное гудение нашего двигателя, эхо которого отдавалось под сводами старого каменного моста у замка Лэнгли, да щебет болотных птичек.
Издалека донесся звон церковного колокола, отбивающего каждые полчаса.
— Но не красота ли? — Выпустив штурвал, Робби коснулся моей руки. — Все вокруг дышит миром и покоем! Все так, как и сотни лет назад! Вот почему мне так нравятся эти места.
Мне показалось, что сейчас самое время рассказать ему о мистере Пембертоне и киногруппе. Начала я издалека:
— Ты ошибаешься, Робби. Места здесь отнюдь не такие, какими они были сотни лет назад. Вернее, больше они такими не будут.
— Только не говори мне, что решила пойти по Таниному пути и осесть в большом городе.
— Нет, я предпочитаю остаться здесь. Эта жизнь меня устраивает. Или, точнее, нас.
— Розамунда… что ты имеешь в виду?
— Дело в том…
И я с самого начала рассказала всю историю: как мать прочла объявление Николаса Пембертона, что он ищет дом определенного исторического периода, сохранивший в своем облике дух тех времен; дом, который может стать съемочной площадкой для работы над «Лунными всадниками»; сценарий его написан по популярному роману о разбойниках с большой дороги.
— О мистере Пембертоне, — прервал меня Робби. — Ты имеешь в виду Николаса Пембертона, того самого режиссера?
— Ну да. Но откуда ты его знаешь?
— О, кое-что доводится слышать. — Робби снял руку со штурвала и, дурачась, приподнял мне подбородок. — Не забывай, что и мне доводилось жить в большом мире!
Я согласилась, хотя почему-то всегда воспринимала его как плоть от плоти Сассекса. Хотя он был нашим соседом, только сейчас, как ни странно, мне пришло в голову, что, в сущности, я очень мало знала о Робби.
— Ладно, продолжим! — сказал он. — Не стоит останавливаться на полном ходу. Итак, я предполагаю, что Николас Пембертон выбрал Холлиуэлл-Грейндж и предложил приличную сумму за использование дома по своему усмотрению. В этом и состояла суть его предложения?
Я улыбнулась:
— Именно так.