Гайон внимательно оглядел жену и ухмыльнулся.
— И это говорит женщина, способная без страха смотреть в глаза Роберту де Беллему!
Он пальцем поднял ее лицо за подбородок, поцеловал в нос и повернул к лестнице, ведущей вниз.
— Эмма неплохая женщина, она тебя не съест.
— Может, и съест, если ей не предложат ничего другого, — кисло заметила Юдифь.
— У Эммы золотое сердце, хотя и в стальной оправе. Тебя она прижмет к груди и утешит, а шишки достанутся мне. Она все еще считает меня мальчишкой, который подкладывал ей на блюдо дохлых крыс.
Юдифь повеселела.
— А разве ты изменился?
— Конечно. Теперь кладу обезглавленных кошек, — Гайон игриво толкнул жену в бок.
Они сошли вниз.
— Гайон, я очень счастлива и очень благодарна тебе, — вдруг в каком-то порыве произнесла Юдифь. — Я…
— Смотри не продешеви, котенок, — перебил он и дернул жену за волосы. Этот жест, выражавший ласку, теперь был ей хорошо знаком.
* * *
— Твоя жена совсем не такая, какой я ожидала увидеть, — прошептала Эмма, беря холеной рукой с наманикюренными ногтями расписную чашу.
Гайон слегка улыбнулся и вытянул ноги, что бы чувствовать себя удобнее.
— Неужели? Кого же ты ожидала увидеть?
Он проследил за ее взглядом. У огня на корточках расположились четыре девочки-подростка, занятые игрой в костяшки. У Кристины были каштановые волосы матери. Две младшие унаследовали темно-русый цвет отца. Головка Юдифи отливала светло-бронзовым оттенком, как шкурка лисицы на солнце. Кристина что-то сказала, Юдифь остроумно ответила, и все расхохотались.
Эмма отпила вина.
— Ну, начнем хотя бы с того, что внешне она явно не Монтгомери. Сложением в мать, но где, скажи на милость, она взяла эти глаза и цвет волос?
— Может быть, у начальника охраны, — равнодушно заметил Гайон. — Морис был всего-навсего незаконным сыном в доме. По слухам, его мать была родом из Йорка и имела датское происхождение. Вдова-датчанка из Йорка.
— Возможно. Я почему-то думала, что Юдифь высокая и черноволосая.
— О, у Юдифи все не так, как у других, — полушутя заметил Гайон. — И если у меня когда-либо и был интерес к кокетливым женщинам, я оставил его при дворе. Между ними и Юдифью такая же разница, как между ржавым металлом и чистым золотом. Надеюсь, ты не примешь это на свой счет, Эми. Ты умеешь пользоваться своими талантами с особой утонченностью.
— Благодарю, — язвительно ответила Эмма. — Всегда ценила хорошие комплименты.
— Кристина, к сожалению, не унаследовала твоей скромности, — как бы, между прочим, заметил Гай он, видя, как племянница устремила взгляд из-под длинных ресниц на одного из молодых рыцарей.