— Ну, это ведь не такой уж хороший дом… — сказал он.
— Извините, но мне нравится.
— Скоростная трасса понравится вам больше.
— Ох, замолчите, — сказал Артур Дент. — Замолчите и убирайтесь вместе с вашей трассой. Вы не имеете права и сами об этом знаете.
Мистер Проссер пару раз открыл и закрыл рот, а в уме его промелькнула необъяснимая, но ужасно привлекательная картина: дом Артура Дента пожирает пламя, а сам Артур с воплями выбегает из пылающих развалин с тремя, как минимум, мощными копьями, торчащими из спины. Голос его задрожал, но он овладел собой.
— Мистер Дент, — сказал он.
— Да, я слушаю, — ответил Артур.
— Немного фактов. Вы знаете, насколько пострадает этот бульдозер, если переедет вас.
— Насколько же? — спросил Артур.
— Ровным счетом ни насколько, — ответил мистер Проссер и нервно пошел прочь, не понимая, откуда взялись вдруг в его голове тысячи волосатых всадников и почему они на него кричат.
По любопытному совпадению, именно «ровным счетом ни насколько» не подозревал произошедший от обезьяны Артур о том, что один из его близких друзей вовсе не произошел от обезьяны, а прибыл с небольшой планеты неподалеку от Бетельгейзе. Впрочем, он всем говорил, что он из Гилфорда.
Артур Дент об этом совершенно не подозревал.
Этот человек появился на Земле примерно за пятнадцать земных лет до описываемых событий и прилагал все усилия, чтобы не выделяться ничем особенным среди местного населения — весьма, надо сказать, успешно. Например, все эти пятнадцать лет он притворялся безработным актером, что было достаточно правдоподобно.
Он допустил, однако, одну оплошность, уделив недостаточно внимания предварительным исследованиям. На основании собранной им информации он выбрал себе имя Форд Префект, решив, что в нем нет ничего особенного.
Он был не особенно высокого роста, его черты были яркими, но не особенно красивыми. У него были жесткие рыжеватые, зачесанные назад волосы. Его кожа, казалось, была натянута от носа к затылку. В нем было что-то странное, хотя трудно было сказать, что именно. Возможно, он недостаточно часто моргал, и при разговоре с ним, даже недолгом, ваши глаза невольно начинали слезиться. Или может, его улыбка была немного шире, чем нужно, и у людей возникало ощущение, что он вот-вот бросится им на шею.
Друзья, которых он завел на Земле, считали его эксцентричным, но безобидным человеком — пьяницей со странными привычками. Например, он часто являлся без приглашения на университетские вечеринки, напивался и начинал глумиться над любым бывшим там астрофизиком до тех пор, пока его не вышвыривали вон.