Принятие – нелегкое дело
Когда я учу вас принимать вашего мужа по «номинальному курсу», я не предлагаю вам легкую задачу. Для некоторых женщин это оказалось настолько трудным, что они перестали пытаться. Однажды две женщины разговаривали об этом через забор и пришли к единому мнению, что принимать слабости своих мужей – это невероятно трудное дело, которое требует от них слишком больших жертв, поэтому они решили игнорировать этот принцип.
Попытайтесь понять, что любое продвижение к лучшей, более счастливой жизни нелегко и требует усилий. Например, жить христианской жизнью очень нелегко. Вас учат любить своих врагов, делать добро тем, кто вас ненавидит, и стремиться к совершенству. Преданный христианин никогда не откладывает эти цели в сторону из-за того, что они труднодостижимы. Женщины, беседовавшие через забор, могут отказаться от христианского образа жизни с таким же успехом, с каким они отказались принимать своих мужей такими, какие они есть.
Вознаграждение
Я могу гарантировать вам огромное вознаграждение, если вы примете вашего мужа таким, какой он есть. Реакция вашего мужа может быть очень трогательной. На протяжении многих лет он, возможно, страдал от неприятной мысли, что вы недовольны им. Ваше заверение, что вы принимаете его таким, какой он есть, очистит его разум от сомнений и принесет ему большое облегчение. Он обязательно это оценит, и его нежная реакция может быть ошеломляющей, как в следующих свидетельствах.
Совершенно новые супружеские отношения
Когда мне было двадцать семь лет, я вышла замуж за тридцатичетырехлетнего бакалавра, грубого, упрямого морского офицера, который на протяжении последующих двадцати семи лет оставался таким же грубым и упрямым! Что только я не делала, чтобы он стал нежным любящим мужем. Ничего не помогало!
Будучи офицером военно-морских сил, он строго следил за своим внешним видом и всегда выглядел на миллион долларов. Несколько лет назад он вышел на пенсию, и от его чистоплотных манер не осталось и следа. Он мог днями ходить небритым. Когда нас приглашали на ужин, он мог надеть запятнанные брюки или неглаженную рубашку, и мне приходилось сгорать от позора. Если я говорила: «Дорогой, может быть, ты наденешь эти темно-синие слаксы? Они чистые», то нарывалась на скандал. Он сердился, грозился остаться дома, и я сдавалась. Мы отправлялись на ужин, и оба чувствовали себя ужасно. Через несколько лет я изменила тактику. Я научилась выражать свои чувства взглядом, сопровождавшимся многозначительным вздохом, но это не изменило положения вещей.