Он склонил свое лицо, всматриваясь в нее, изучая ее также, как она изучала его. Своим пальцем, что лежал у ее подбородка, он приподнял, а затем наклонил в сторону ее лицо.
– Я не вижу в тебе ничего от Джека, - улыбка подернула его губы, губы которые опускались к ней, приближаясь все ближе. – Что даже к лучшему. Я не намерен думать о нем прямо сейчас.
Его палец скользнул к уголку ее рта, легко коснувшись верхней губы. Она задрожала, испытывая странную боль и нестерпимое желание, идущее из самого центра ее существа.
Неужели таков был план? Соблазнить ее наинежнейшим прикосновением? Именно так он намеревался убедить ее выйти за него замуж?
Ее тело зазвенело, каждый нерв неистово завибрировал, как если бы она могла воспламениться.
Он коснулся ее верхней губы, нежно поглаживая, кончик его пальца проник в ее рот – лишь едва уловимый намек, но этого было достаточно для нее, чтобы Маргарит смогла ощутить его вкус.
- Думаю, мы чудесно поладим друг с другом, - его хриплый голос расцарапал воздух. – Это не будет таким уж плохим соглашением ни для тебя, ни для меня.
Никакие слова не способны были настолько действенно охладить ее пыл, как эти. Он тут же напомнил ей о своем желании жениться – судьбе, что для нее была равносильна смерти.
Она резко дернула головой, отворачиваясь от его соблазняющей руки.
– Убирайся.
Его глаза сузились от тона, которым она произнесла это, но он не двинулся, оставаясь неприступной стеной, возвышающейся над ней.
– Что? Без выбора? Можно подумать, что раньше ты никогда свободно этим не занималась.
Щеки ее запылали.
– Свободно занималась с мужчиной, которого выбрала сама. Тебе им никогда не стать.
- Ты можешь удивить сама себя. - Его губы искривились, обнажая зубы. – Прежде меня не отвергали.
- Ну, зато отвергли сейчас.
- Я еще не начинал пытаться, моя дорогая.
- Выглядело так, будто только что попытался.
- Что? Это? – Он окинул взглядом несуществующее пространство, разделяющее их тела, и тихо засмеялся. От этого звука крошечные волоски на затылке Маргарит встали дыбом. Все в нем волновало ее, касалось ее, ласкало ее без самого прикосновения. – Едва ли это можно назвать попыткой обольщения. Его ты бы узнала. Я могу быть очень убедительным, уверяю тебя.
Она фыркнула и еще раз толкнула его в грудь.
– Что, скажи на милость, заставляет тебя думать, будто я захочу, чтобы какой-то мерзавец из Сент-Джайлза касался меня своими руками? – слова потоком срывались с ее губ.
Как бы сильно Маргарит не намеривалась оскорбить его, быть даже жестокой, ее грудь неприятно сдавило при взгляде на его лицо. Она словно ударила его. Вспышка эмоции промелькнула в его темных глазах, а затем исчезла, оставив непроницаемую черноту вместо себя. Его лицо вновь стало холодным - бесчувственный мрамор.