В хранилище кипела работа, которой руководила Рита Уоткинс, направляя потоки банкнотов.
Девушки помещали пачки денег, поступавших из грузового лифта, в электронный аппарат, который автоматически распределял купюры по их достоинству. Затем машина подсчитывала общую сумму и выводила ее на табло. После этого каждые пятьдесят купюр перехватывались лентой; получались пачки, которые пропускали по специальному желобу, и еще две девушки раскладывали упакованные деньги по местам в зависимости от их достоинства.
Купюры прибывали и убывали. Когда под суммой, высвечивавшейся на Ритином столе, появлялся красный огонек, она приказывала отправить больше денег вверх на подъемнике, отмечая количество столов в игорном зале, затребовавших дополнительные ресурсы. Игра шла стремительно, непрерывно, и девушки не имели права мешкать.
Сидя на табуретах по обеим сторонам стальной двери хранилища, за ними наблюдали два вооруженных охранника.
Одного из них, молодого, высокого, крепкого, звали Хэнк Джефферсон, и ему до слез осточертела эта работа. Он думал о том, что свихнется, если просидит на этом табурете еще пару недель, рассматривая пачки денег, и собирался попросить о переводе. Даже без конца бродить по территории вокруг казино лучше, чем сидеть в хранилище и смотреть на эти нескончаемые тысячи долларов.
Второго охранника, пожилого, коренастого, лысоватого человека, звали Бик Лаудри. Он от жизни многого не ждал и довольствовался тем, что мог наблюдать за девушками, разглядывать их складные фигурки, предаваться эротическим мечтам, ковыряя в зубах спичкой, и радоваться тому, что у него самая непыльная в мире работа.
За стальной дверью начинался длинный коридор, который вел к служебному входу в казино. Там находился дежурный, а дальше можно было выйти к тыльной части здания, где заканчивался широкий проезд, по которому каждое утро грузовики подвозили продукты, напитки, сигареты и другие припасы для нужд ресторана.
Сиду Регану, дежурному, исполнился шестьдесят один год. Через четыре года ему предстояло выйти на пенсию. В казино он проработал тридцать девять лет. Это был человек невысокого роста, полный, грузный, с приветливым веснушчатым лицом, редеющими и седеющими волосами и маленькими веселыми глазками. Регану нравилась его работа. Он жалел, что медленно, но неизбежно приближается тот день, когда он уже не будет работать в казино. Он был из тех людей, которых называют чудаками. Впрочем, это еще мягко сказано. Работники помоложе называли его старым занудным боровом.
Беда Регана была в том, что он имел слишком хорошую память. Он не мог обойтись без рассказов о старых добрых временах. Не многие выдерживали его общество, но это его не смущало. Он всегда умудрялся найти того, кто по незнанию попадал на его крючок и вынужден был, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, слушать, как он описывает мельчайшие детали своего славного прошлого.