Ноа пожал плечами и снова переключил внимание на стены, украшенные совершенно уникальной мешаниной из картин в витиеватых рамах, семейных реликвий и ряда чучел звериных голов на постаментах.
— Я намекаю на то, что если ты собираешься адекватно описать жизнь этого человека, тебе понадобится немало таких определений, к которым ты не прибегала прежде.
— Ты так считаешь? — Бейли сложила руки на груди, подозрительно и в то же время раздраженно. Это было поистине захватывающее сочетание, в результате чего в глазах у нее вспыхнул настоящий зеленый огонь. — И вообще, что ты здесь делаешь?
Подражая ее позе, Ноа скрестил руки.
— То же, что и ты.
— Это индивидуальный проект. Мистер Дент ничего не говорил о том, что кто-то еще в нем участвует. И потом, ты же не писатель.
Ноа поднял бровь.
— Ты зарабатываешь на жизнь сценариями для остросюжетных приключенческих фильмов, — продолжала Бейли.
Дорогостоящими сценариями. Они все до единого были дорогостоящие, мог бы подчеркнуть Ноа. И делал он их исключительно для того, чтобы финансировать свои документальные фильмы. Но к чему юлить и оправдываться? Бейли замахала рукой.
— А это…
— Это и есть настоящая остросюжетная приключенческая история, — закончил за нее Ноа.
Он увидел вспышку интереса в ее глазах.
— Неужели ты здесь не для того, чтобы сделать фильм о его жизни?
— Я, конечно, мог бы это сказать. Но не хочу врать.
— Будто в первый раз, — пробормотала Бейли.
— Я никогда тебе не лгал.
Она только возвела глаза к небу.
— Я… — начал Ноа.
Бейли подняла руку, чтобы остановить его.
— С меня довольно убогих извинений.
— Я не извиняюсь — ни убого, ни как-либо еще! — возмутился Ноа.
Он не имел на это никакого права, поскольку прервал их отношения, ничего внятно не объяснив. Хотя это следовало бы сделать. Однако он не привык как-либо оправдывать свои поступки. Он был перекати-поле. И Бейли должна была это понимать, когда они сблизились. Так почему, спрашивается, нужно ставить ему в вину то, что он заранее не предупредил ее о разрыве? Он решительно этого не понимал. Все равно рано или поздно Бейли отпихнула бы его. Поэтому он только облегчил задачу для них обоих.
— А может, тебе все-таки начать с извинений? — спросила Бейли.
— Ты очень противоречивая и своевольная женщина, Бейли, — сказал Ноа. — Ты это знаешь?
Она наградила его заведомо притворной улыбкой.
— Да, я такая.
Прежде чем он успел остроумно ей возразить, в холл вошел дворецкий Дента. После того как воссоединение с Бейли прошло не так гладко, как хотелось бы, Ноа был рад, даже больше чем следовало, видеть угрюмого испанца. Действительно, мажордом, казалось, не питал к гостю никакого расположения.