- Вы молодец. Умница просто. Помните бой?
- Частично. А... вы его видели?
- Конечно. Тот участок обороны отлично просматривался с КП . - Голицын смущенно улыбнулся. - После того, как мне сообщили о попытке штурма, я внимательно наблюдал за ходом развития событий. Сам догадался полк поднять и повести во фланг наступающей пехоте северян?
- Сам. Там же в лоб было бы самоубийством. Да и бойцы пятого сводного полка очень энергично отступали, - Голицын улыбнулся. - Могли затоптать.
- Удар вашего полка, зашедшего через улицу, выходящую с фланга наступающей бригады, смешал все их планы. Буквально через пару минут, после вашего ранения мы успели оперативно перебросить четыре пулемета и организовать засаду.
- А что с моими ребятами?
- Они устояли на своей позиции, но треть полка убита или ранена. Янки плюнули на вас довольно быстро и решили продолжать наступление.
- Погодите ка... - недоуменно посмотрел Михаил на Александра.
- Твой полк просто заблокировали, выкатив туда несколько полевых орудий. Они надежно заперли твоих людей на позициях за баррикадами. Атаковать по узкой улице пушки, заряженные картечью самоубийство. И твой заместитель, майор Джордан, это понял.
- Он жив?
- Да, но ранен. Его зацепило пулей. Врачи говорят, что он должен поправиться.
- Хорошо. Умница он. Я думал, что растеряется. Или ...?
- Нет, он даже раненным командовал полком. А потом, когда мы перешли в контрнаступление, отдал приказ об атаке полком фланга северян, пытавшихся сохранять порядок. Именно эта атака и принесла основные потери, но без нее разгром не вышел таким всеобъемлющим. После боя мы насчитали около пяти тысяч солдат и офицеров янки. Пленных, как ты понимаешь, мы не брали, так как кормить их нам нечем. Практически, в том штурме северяне потеряли дивизию.
- А наши?
- Наших? Ранен только ты, убитых нет. - Михаил недоверчиво посмотрел на совершенно невозмутимого Александра.
- Разве южане не наши?
- Нет, конечно. Но если ты о них спрашиваешь, то их погибло немного, сто семьдесят пять человек и почти пятьсот раненых.
- Почему они не наши? Ради чего тогда мы сражаемся за них? - Удивился Голицын.
- Мы сражаемся за интересы Российской Империи.
- То есть, как? Какие здесь у России могут быть интересы? Да еще такие! - Голицын был уже не столько удивлен, сколько поражен.
- Хм. - Александр встал и прошел по палате. В ней было четыре больничные койки, но соседей у Голицына, по настоянию великого князя, не было.
- Ваше Императорское Высочество, объясните мне, пожалуйста. Я не понимаю вас. - Александр повернулся на одних каблуках и уставился прямо в глаза Голицыну.