Потом оцепенение прошло. Люба рванулась было за исчезнувшим в пучине соотечественником, но Алексей железной хваткой удержал ее за талию:
— Дура! Куда?! Размажет, и костей не соберешь!!!
— Мы не можем его бросить! Пусти, скотина!..
— Вниз, вниз! — надрывался Борисыч, чуть ли не прикладом подталкивая спутников к склону. — Там мы его перехватим! Живее, в кольцо, вашу мать!..
— Мишка! Мишенька! — сжимала Татьяна мокрые кулачки.
Набрав силу и мощь, поток немного изменил направление, и Мишка, помятый, разевающий, как рыба на берегу, рот, неожиданно оказался на относительно сухом пятачке и теперь на карачках бодро взбирался к своим, то и дело оскальзываясь и падая.
— План остается в силе! — орал Леха. — Борисыч, за мной, к берегу!
— Поздно! Смотрите! — Татьяна указала на деревню.
В деревне начался переполох, забегали, засуетились люди — среди них, черт подери, несколько в форме и с оружием! — из-под тента медленно выполз грузовой «мерседес».
Но не на панику хотела обратить внимание Таня.
Падая на землю, мутный поток превращался в полноводную бурную реку, которая с ревом пробивала себе русло сквозь редколесье — но вовсе не то русло, которое наметили ей русские диверсанты. Сейчас они находились с правой стороны от пробоины, если стоять спиной к предательскому озеру, и река тоже постепенно забирала вправо, отрезая им путь и к деревне, и к рыбацким лодкам. Более того, река явно стремилась в первую очередь перекрыть дорогу — единственную дорогу, ведущую из селения к цивилизации, а уж потом вплотную заняться деревней и ее обитателями. Судя по всему, водитель грузовика это тоже понимал, потому что даже сквозь грохот водопада прорвался надрывный вопль клаксона, и «мерседес» наддал, стремясь опередить подступающее наводнение. В разные стороны брызнули от него человеческие фигурки.
— Это не военный грузовик! — вдруг узнал Алексей, щурясь от брызг. — Это тот, с ящиками, деревенский!
— И что?! — Рубашка Борисыча насквозь пропиталась влагой, мокрая челка упала на глаза.
— Перехватить! И по дороге! Подальше! Бандиты не прорвутся через реку, не успеют! А там посмотрим!
— А в море? — не врубился старик.
— А Володька?! — не могла угомониться Люба.
— Мишка, сволочь, я ж тут чуть с ума не сошла!.. — закричала вдруг Таня.
— Леха!.. Сука!.. Говорил же, что угандошу!.. Если твой план!.. — Это уже присоединился к ним Михаил, мокрый насквозь, задыхающийся, с безумными глазами, в порванной на груди майке с зайчиком, с занесенным для удара по Лешиному носу кулаком.
— Да погоди ты… — перехватил его руку Борисыч, и тут Люба заверещала: