— Да какая, к херам, разница! — опять перешел на крик Михаил. — Как мы сюда загремели, кто ответку держать будет, а?! Че мы тут делаем? Откуда Колумбия?
— Последнее как раз наименее удивительно. — Борисыч оказался единственным, кто пожелал отвечать на вопросы бывшего спонсора компании. — От Ла-Пальма до колумбийского берега морем — чуть более ста километров. Не так уж много для быстроходного катера, шедшего всю ночь.
— Да кто шел-то, ядрен батон?! Просто катались себе по морю, как белые люди.
— Форшманулись, — подал голос Вовик. — Славный форшмачок вышел.
— Помолчи, а? Вот ты только помолчи! — отскочила от двери Любка. Глаза у нее были красные, но слезы уже высохли. Она яростно затянула узел на полотенце вокруг талии. — Ладно, если так хотите. Мы с Лешей были там вдвоем. Не так уж долго. Пока мы там… были, Леша зажал как-то штурвал, чтоб лодка плыла по прямой. Ну и что? Потом мы ушли, и он выключил мотор, ведь так? Панамца этого уродливого нигде не было, и он выключил. Так ведь, Леша?
— Не знаю. — Алексей уже оторвался от созерцания стен.
— Что ты не знаешь, что? — опять начала набирать истерические обороты Любовь. Грудь под синим купальником вздымалась, как океанские волны в шторм. — Выключил или нет?
— Вроде выключал, — сказал Леха.
— Я не могу больше, — обхватила лицо руками ночная любовница моряка. Опять послышались всхлипы. Вдруг она опустила руки и расширившимися глазами посмотрела на секретаршу Михаила: — Там двое местных! Таня, ты же понимаешь по-испански! Надо подслушать!..
— Кто где был ночью?! Каждый рассказывает, где был ночью! — не унимался Михаил, в такт словам с силой хлопая ладонью по бетонной стене.
— Может, перестанете орать? Хотя бы в виде разнообразия. Люба права. Я здесь одна, кто может занимать — ся делом. Нужным, общественно-полезным. И все мне мешают. — Покинув свой пост у двери, Татьяна приблизилась к сбившимся в группу соотечественникам.
— Ты о чем это, лапа? — обратился к ней не кто-нибудь, а Михаил. По праву личного обладания.
— О том, лапусенок, что кто, кроме меня, владеет испанским? Никто? Тогда я вот что вам скажу. Нас сторожат два башибузука. Сидят на крыльце с той стороны, прислонившись к двери. Над дверью короткий козырек — говорю для тех, кто не разглядел, — и им, негодяям, не хочется на солнце.
— Думаешь, они нас подслушают? — хохотнул Миша и, улыбаясь, оглядел присутствующих.
— Милый, — проворковала Таня, — я думаю совсем о другом. О том, что я их могу подслушать. И я пыталась слушать, но из-за ваших воплей толком ничего не разобрать.