— Дорогая вещь, хороших денег стоит, как-никак «Сузуки», — то ли с искренним, то ли с наигранным сочувствием сказал Борисыч.
— Так выкидывать или нет?
— Избавляйся, Мишенька, конечно, избавляйся. Поплывем быстрее.
Раздалось звучное «бултых».
— Много шикарных предметов мы сегодня уже потопили, — подал голос Вова.
И его голос насторожил Алексея: больно невнятно тот произнес свою фразу, плохо проговаривая звуки, будто пребывал под хорошим градусом.
— Вовка, ну-ка повернись!
Владимир повернулся. В общем, Алексей это и ожидал увидеть: побледневшее лицо, посиневшие губы, мутные глаза. Один из гребцов был на грани обморока.
— Тряпку ему на голову! Быстро! Любка, где твое полотенце? Да намочи его! Хреново, а молчит!
— Мне весь день хреново, — раздалось из-под полотенца.
— Ползи на корму, — распорядился Алексей. — Миха, давай на его место!
Вову придерживали все, мимо кого он пробирался.
— Чего это он? — спросил Миша у Борисыча, уступая свое место.
— Тепловой удар, я думаю. Кстати, я бы всем посоветовал что-нибудь на голову накинуть.
— Ну, у меня череп привычный. Такие удары выде…
Миша замолк на полуслове и застыл в полупозиции, упершись взглядом во что-то на море.
— Да садись ты! — не выдержал Леха.
— Акула, братан! Глядите! Вона! — И бывший рулевой вытянул вперед палец.
Метрах в тридцати от резиновой лодки резал волну треугольный плавник. То опускаясь под воду, то поднимаясь над поверхностью, он продвигался в их сторону. Продвигался плавно, не торопясь, зигзагообразно, но — расстояние сокращалось. Они завороженно следили за перемещениями плавника. Знакомый исключительно по книгам и кинокартинкам, этот темный треугольник, знак кровавых трагедий, ворвался в реальность, и требовалось время, чтобы это понять. Его бесшумное, затаенно-страшное присутствие вблизи гипнотизировало. И пока длились секунды созерцания, плавник приблизился к их «резинке» еще метров на пять. Первым опомнился Михаил. Он схватил автомат, сел на борт. Сдвинул предохранитель и прицелился. Послышались женский взвизг и мужская приглушенная ругань.
— Не стреляй! — предостерегающе поднял руку Алексей.
— А чего ждать? — не отрываясь от прицела, огрызнулся Михаил. В это время Борисыч дотянулся до своего автомата и положил его на колени.
— А чего пулять зазря? Патронов и так с гулькин хрен. Может, это и не акула. А если акула, то, может, мимо пройдет…
Рассудительный тон Алексея подействовал. Михаил, пробормотав что-то неразборчивое, тем не менее автомат опустил, поместив его, по примеру Борисыча, на колени. Повлияло и то, что плавник повернулся к ним боком и теперь удалялся от недвижно покачивающейся на воде лодки. Его обладатель не торопился устраивать кровавое пиршество. Или не голоден, или вовсе не питается человечиной, брезгует ею.