Джош замолчал, обвел слушателей тяжелым взглядом Сел, наполнил стакан наполовину, одним махом все выпил.
Кто-то негромко захлопал. Маленький мальчик подошел к стрелку, обнял за ногу.
– Что, малыш? – Джош наклонился к ребенку, потерял равновесие, чуть не упал, схватился за угол стола. Лицо ребенка расплывалось. Пол и стены качались.
– Я пьян, малыш, – сказал Джош, пытаясь улыбнуться. – Отпусти, пожалуйста, мою ногу. Иди лучше поиграй.
Ребенок нацелился указательным пальцем в стрелка, изобразил звук выстрела.
– Да, да. Ты настоящий стрелок. На вот, подержи. – Джош вынул из кобуры револьвер, протянул малышу. Тот двумя руками принял тяжелую игрушку, с восторгом оглядел со всех сторон.
– Ты рад, что услышал правду? – спросил Джош у Пола.
– Не знаю. А что было потом?
– Что было?…
Ребенок сел на пол, заглянул в ствол. Палец его лег на спусковой крючок.
– Потом была вся моя жизнь. Множество ограбленных банков. Сражение у Ржавого Ручья. Бой за Лесной Переход. Банда Рыжего Вини… Вся моя жизнь – это сплошная стрельба.
Грянул гром.
В лицо Джошу что-то брызнуло, он утерся, еще ничего не понимая, посмотрел на ладонь.
Кровь.
Загалдели люди. Кто-то взвизгнул. Застучала отодвигаемая мебель.
“Нельзя детям играть с оружием…”
Он опустил глаза.
Ребенок так и не выпустил револьвер.
Словно настоящий стрелок, подумал Джош. Словно Порт.
Стены, люди закружились перед его глазами, и он, теряя сознание, стал медленно заваливаться на пол.
Было нестерпимо холодно.
Ему вдруг показалось, что он все еще в центре миров, по ту сторону Портала, а все, что было: погоня, схватка в тумане со всадниками, странная деревня, дорога в город, ребенок в луже крови на полу кабака, – это сон. На самом деле сейчас зима, они вчетвером в маленькой снежной избушке ждут день, когда по дороге пройдет караван с золотом…
Он почти уверил себя, что все так и есть, и открыл глаза.
Каменные стены, сочащиеся влагой. Арка высокого потолка, узкое зарешеченное окошко на самом верху – так высоко, что до него не допрыгнуть, не коснуться даже кончиками пальцев. Свисающие цепи, старые, проржавевшие.
Тюрьма.
И значит.
“…нельзя было давать ребенку оружие…”
Все было на самом деле.
Он сел на жестких нарах, осмотрел себя. Револьверов конечно же нет, денег тоже.
Сколько прошло времени?
Он встал, смерил шагами тесную камеру – четыре шага вдоль, три поперек. Подошел к двери, прислонившись ухом, попытался услышать хоть какой-нибудь звук с той стороны.
Болела голова. Хмель еще не выветрился. Нестерпимо хотелось пить.
– Эй! – Джош стукнул в дверь. – Кто-нибудь! Тишина.