Фургон эти тыловые гуси пропустили не то, что без спроса — головы не подняли, когда мы мимо них прогрохотали. Дисциплинка… нечего сказать… в смысле — сказать-то есть и много, а вот напечатать это сказанное куда сложнее.
Я немного боялся заблудиться — думал, в средневековом городе улицы непременно должны лабиринт образовывать. А путаться не пришлось, потому как выбора особого не было — в смысле улочек подходящей для фургона ширины. Как въехали в город, так по прямой на площадь и добрались.
Вот площадь, к слову сказать, была неожиданно широкая — хоть танковую бригаду в парад выпускай, в четыре ряда. Слева вдоль домов стояли очень похожие на наш фургоны, среди которых пяток шатров затесался, а прямо впереди толпился народ: турнир, судя по всему, уже был в самом разгаре.
И вот как только мы попытались к краю фургонного ряда тихонько встать — тут же, словно из-под земли, появилась эта девица со стариком.
— Позволю осведомиться, чем славны наши вновь прибывшие собратья? Знаки на вашем фургоне…
— Можно толковать разнообразно, — заканчивает за нее Дара. — Я знаю. Сама рисовала.
— Что ж, — задумчиво говорит старик. — В таком случае можно достоподлинно сказать: рисовальным талантом вас светлые Боги не обидели. Талантом немалым.
И поклонился.
Я как раз лошадей привязывал — стоял вроде бы спиной, а картинку краем глаза ловил.
Поклон этот… вроде бы и обычный. Короткий, чуть ли не кивок, но на самом деле… черт, я даже и объяснить-то сам себе толком не мог, в чем именно неправильность была, странность, а о том, чтобы так же в ответ кивнуть, — глухо.
Это вынося за скобки простенькое такое соображение, что поклон в ответ вовсе не обязательно должен в точности таким быть. Как пароль-отзыв. Стой, кто идет? Свои, свои… Москва. Сталинград, проходи. А попробуй в ответ тоже «Москва» крикни — враз получишь вместо «Сталинграда» свинец под срез каски.
У меня сердце то ли провалилось куда-то вниз, то ли просто замерло.
Только и подумал — вот и кончилась наша игра, считай, не начавшись. Обидно.
— Рад видеть вас на сем турнире, — говорит старик. — Уверен — выступленье ваше ничуть не уступит рисунку.
Развернулся и дальше похромал — я лишь сейчас засек, что правая нога у него сантиметров на пять короче левой.
— Рады видеть вас, — повторяет следом за ним девица. — Будем с нетерпеньем ждать вашего выхода.
Отбарабанила, — вших-х-х юбками — крутанулась и следом за стариком вприпрыжку.
Я секунд пять на их спины любовался и только потом сообразил — а Дара-то тоже поклонилась. И, похоже, правильно.
Занятные, однако, пироги… с вишнями. Это ведь уже не везение. Не бывает на свете такого везения.