— Будем с ней рядом. Наша обязанность — обучить Паулину любыми способами, даже если придётся…
— Подожди, Хегельг. Ты чувствуешь? — настороженно спросил некромант.
— Что-то не то с магией и щитами…Что эта паршивка опять учудила!?
— Я чувствую высшее присутствие, это…
— Оракул. Паулина рядом с ним! Невероятно, ведь она здесь, по крайней мере, тело.
— Паулина, очнись!
— Её сознание и дух не в этом мире.
— Паулина! Пожалуйста, вернись! — кричал взволнованный Аирель.
Некромант тормошил замершее тело. Его отодвинул Хегельг и ударил меня по щеке. Вот ученица и доигралась до рукоприкладства. Учитель использует любые методы, чтобы вернуть меня.
— Любимая, уже пора, но возвращать тебя другим так больно, — прошептал Аморан и крепче сжал объятья.
Он зарылся носом в мои волосы и шумно вздохнул. Локоны вспыхивали от любого его прикосновения и ластились, словно котята.
— Но ведь я не могу любить тебя? — раздался мой неуверенный голос. И это уже не утверждение, а скорее вопрос к себе самой, потому что сомнений оставалось всё меньше.
— Ты ответишь на этот вопрос, если честно прислушаешься к себе. Но в любом случае я переполнен радостью и снова опьянён тобой. Пусть сейчас ты пришла за помощью — не важно, но пришла сама!
Большие ладони гладили спину, а губы целовали ушко. Я застонала и выгнулась навстречу. Как возможно чувствовать подобное, быть в двух реальностях одновременно?
— Моё тело осталось в другом мире. Тогда как я могу сгорать в твоих руках, ощущать малейшее прикосновение, отвечать на ласку? Ведь это не сон?
— Нет, не сон, это мой дар тебе. Так будет всегда, Паулина.
— Мне так хорошо с тобой, — ответила я, запуская ладони в пшеничные волосы Аморана.
— Запомни, когда станет невмоготу, когда другие средства не подействуют, и откажет даже магия, ты всегда сможешь прийти ко мне и перевести дух, просто отдохнуть.
— О чём ты?
— А теперь поспеши, девочка. Беги от меня без оглядки и не терзай свою душу, — грустно произнёс Аморан.
Я выскользнула из его рук и даже сделала один шаг назад, но не смола удержаться и оглянулась. В круговороте цветочной метели таял образ любимого мужчины, он удалялся с опущенной головой. Своим уходом я предавала его, а если останусь, тоже предам, и не прощу себе этого никогда. Горький комок подступил к горлу. Хотелось выть от тоски, как волчица на луну, потому что душу жгло стремление сюда и отсюда одновременно. Ну почему всё так сложно! Я люблю Аморана? Да! А что мне делать, если он не один? Мамочки, я спятила, спятила…
— Я спятила, — услышала я свой шёпот и открыла глаза.