— Па…Паули…ха-ха-ха…Паулина, ха-ха-ха, перестань! Ты смерти моей хочешь? Ха-ха-ха! — взмолился Хегельг, когда я раскрыла перед ним большие кожаные перепонки между руками и ногами, как у летучих мышей.
И что в ответ на мои старания? Только бессовестное ржание! Всё, это оказалось последней точкой. Я психанула и развеяла крылья. Сил моих нет терпеть такое издевательство! А потом уселась на камень и скрестила руки на груди. Спектакль окончен!
— На тебя не угодишь! — дулась я и нервно болтала ногой.
— Бездна! Я так не смеялся сотню лет! Паулина, с такими номерами тебе в цирке или в театре выступать. Успех был бы оглушительный, особенно тот последний выход с летучей мышью — это же контрольный выстрел в голову. Господи, девочка моя, иногда ход твоих мыслей и фантазий просто поражает!
— Что есть — то есть. Вот такая я многоплановая девушка. И вообще, может, хватит издеваться?
— Ладно, прости. Но остановиться и прервать спектакль, было выше моих сил. А если серьёзно, то крылья и сам полёт гораздо сложней, чем может показаться на первый взгляд. Я учился этому целый год. Очень не просто создать подходящие формы, но ещё тяжелее овладеть техникой полёта.
— Так что ж ты мне голову морочил!? Я тут скачу вокруг бабочкой, а ты заранее знал, что у меня ничего не получится?
— Но согласись, это тоже опыт и ты кое-что уловила, — спокойно продолжал Хегельг.
— Кое-что? — мой визг заставил учителя поморщиться.
— Многое тебе придётся делать самой, — он подошёл вплотную и обнял за плечи. — Но теперь ты можешь обменять знания, полученные самостоятельно, на мой опыт. Это, как раз тот самый случай, когда время дороже учёбы. Ты не можешь себе позволить потратить годы на овладение полётом, хотя по всем правилам должна бы. Итак, Паулина, ты делишься способом пробуждения Проклятого и возвращением его имени, а я дарю тебе крылья и полёт. Нам позволено заключать подобные сделки. Нужно лишь согласие.
Я молчала и размышляла про себя. С одной стороны, делиться тем, чего добился самостоятельно и с таким трудом очень не хотелось. Но с другой стороны, Оракул — моя последняя надежда и тут глупо спорить о цене. Тем более обмен выгодный, и предполагаю, что неравнозначный со стороны Хегельга. Он подарит опыт целого года, а это гораздо больше того, что может предложить его ученица. Радует, что я вообще могу что-то предложить!
— Пусть будет обмен. Только не представляю, как его осуществить практически.
— Зато я знаю. Откройся, Паулина, и следуй моей воле.
Сердце подпрыгнуло от радости. Неужели снова возможно почувствовать счастье единения с другим источником. Щиты таяли слой за слоем, обнажали волнующуюся суть. Она уже предвкушала самое яркое ощущение и стремилась прикоснуться к себе подобному. Я оставляла человеческое в физическом мире и делала шаг в мир энергии, силовых нитей. И прямо передо мной, открывалась навстречу другая сущность и мне позволили приблизиться. Где-то там остались фигуры мужчины и женщины, взявшие друг друга за руки. Они замерли, застыли безмолвными статуями. А здесь магические сущности, что наполняли эти тела, устремились навстречу, потянулись каждой частичкой. Как описать волны восторга от прикосновения к родной магии Хегельга? Снова живой холод и колючий лёд омывался прозрачными потоками воды, такой же холодной. Мы проникали друг в друга слишком глубоко, становились одним целым. Я почти замерзала, сама превращалась в кристалл льда, и это немного пугало. Учитель завладел моей сущностью, а я запаниковала от того, что перестала ощущать нас отдельно друг от друга. Сейчас мы стали одним организмом.