Около смотрел на лампу.
— Я убила много лун, много лет в своей хижине, размышляя о том, что происходит в деревне. Мои ноги не знают порога школы, но Войенги, создавшая все, дала каждому человеку сердце и голову для размышлений. Поэтому убитые в моем доме годы поселили в сердце моем много мыслей, из-за которых я увидела мир по-иному. Если сказать правду, когда меня ославили ведьмой и убрали с пути Старейшин, как дерево, упавшее поперек дороги, мир представал глазам моим как бы сквозь туман харматтана. Сердца Старейшин были полны страхом, ибо они считали, что я собираюсь обратить сердца всех людей против них. Поэтому они убрали меня и считали, что держат в руках весь мир, пока не явился ты. Сначала они не думали об опасности. Да и чего им было бояться! Разве Абади был не на их стороне?
Лучше быть слепой, как я слепа к твоим книгам, чем уехать учиться и вернуться домой с такой головой и сердцем, как этот Абади. Да, он учился во всех больших школах в мире, а остался таким же, как был, и в пустом его сердце есть место только для денег и женщин. Они не могли ожидать, что ты будешь звать белое белым, а черное черным, ибо ты даже ни разу не был в иных странах. Так их сердца думали и даже порой слушались твоих наставлений.
Люди услышали о тебе, и все протянули к тебе руки. И Вождь Изонго увидел в этом опасность.
— Но чего испугался Изонго? — простодушно спросил Около.
— Ты говоришь, как дитя. — В глазах Туэре была нежность. — У тебя сердце ребенка. Разве сам ты не понимаешь, что когда все протягивают к тебе руки и поют хвалу тебе в песнях, то души людей отвращены от Старейшин? И ты стал большим деревом, преградившим их путь. Они не могли тебя сдвинуть или рассечь на куски, как это было со мной, ибо ты ходил в школу. И поэтому им пришлось протоптать обходную тропинку, распространяя слух, что твоя голова не в порядке.
Наступило молчание. Туэре смотрела на Около. Около тоже смотрел на Туэре. Они смотрели друг на друга. Около отвел глаза и уставился в тень за спиной Туэре.
— Ты удивлен, ибо не можешь понять, как я, неученая женщина, дошла до таких мыслей. Что ж, хоть я и не знала порога школы, у меня есть голова и открытое сердце, в которое входит мир.
Около не раскрывал рта, и Туэре заговорила опять.
— У Вождя Изонго и у Старейшин очень простые сердца, сердца детей, как бы они ни похвалялись собою. В их сердцах так же легко читать, как ты читаешь в своих книгах. Что бы они ни делали, они делают открыто, считая, что все равно никто не узнает и ничто не может быть у них на пути…