Я взглянула на него, и он сердито посмотрел на меня с выражением человека, которого предали. Как у Мика в тот вечер, когда он понял, что я забрала его удачу.
— У тебя был выбор.
— Ты когда-нибудь имел дело с мафией, Трев? Мне жаль, если твои чувства задеты, но бесплатный обед со старым приятелем, не такая уж высокая цена, чтобы сохранить жизнь Мика.
Я видела, что Тревис хотел наброситься на меня, но не было ничего, что он мог бы сказать.
— Довольно, ребята, надо найти Бенни, — сказала Америка, потянув меня за руку.
Тревис и Шепли молча плелись позади нас, по дороге к зданию, где обосновался Бенни. Движение — что транспортное, что людское — пока еще не было активным. С каждым шагом, я чувствовала себя все хуже и хуже, будто внутри меня стало пусто. Мой разум лихорадочно придумывал веский аргумент для Бенни, в котором он увидел бы смысл. К тому времени, как мы постучали в огромную зеленую дверь, которую мне приходилось видеть уже столько раз, я чувствовала себя такой же жалкой, как моя пачка денег.
Я не удивилась, увидев огромного швейцара — черного, страшного, размером с шкаф — но было сюрпризом, что Бенни стоял за ним.
— Бенни, — выдохнула я.
— Так-так…Ты больше не Счастливая Тренашка, да? Мик не говорил, какой красавицей ты стала. Я ждал тебя, Печенюшка. Я слышал, у тебя есть для меня деньги.
Я кивнула, и Бенни указал на моих друзей. Я подняла подбородок, чтобы симулировать уверенность.
— Они со мной.
— Боюсь, твои компаньоны будут ждать снаружи, — сказал аномально глубоким басом швейцар.
Тревис сразу взял меня за руку.
— Она не пойдет туда в одиночку. Я иду с ней.
Бенни уставился на Тревиса, и я сглотнула. Когда Бенни посмотрел на швейцара, приподняв уголки губ, я немного расслабилась.
— Ладно, — сказал он. — Мик будет рад узнать, у тебя есть такой хороший друг.
Я последовала за ним внутрь, поворачиваясь, чтобы увидеть озабоченный вид на лице Америки. Тревис держал крепко мою руку и целенаправленно стоял между мной и швейцаром. Мы последовали за Бенни в лифт, ехав до четвертого этажа в тишине, а затем двери открылись.
Большой письменный стол из красного дерева стоял в середине огромной комнаты. Бенни проковылял к плюшевому креслу и сел, жестом показав нам опуститься на два пустых стула, стоящих перед его столом. Когда я села, то почувствовала холод кожи под собой, и задалась вопросом, сколько человек сидело здесь, в нескольких шагах от смерти. Я потянулась, чтобы схватить руку Тревиса, и он обнадеживающе сжал мою кисть.
— Мик должен мне двадцать пять тысяч. Надеюсь, ты принесла их в полном объеме, — сказал Бенни, что-то строча в блокноте.