— Я же вам говорю — ситуация деликатная… Мы глубоко расстроены. Но этикет…
— К черту этикет! — бросил я по-английски. — Сейчас не время для тонкостей — Шизала может быть в опасности!
Сказав это, я широким шагом направился к указанной им двери. Она была не заперта, и я распахнул ее.
Телем Фас Огдай держал запястье Шизалы в жестком захвате, и она боролась, но безуспешно. Он говорил ей что-то пониженным настойчивым тоном. Увидев меня, она ахнула:
— Нет, Майкл Кейн, выйди отсюда! Это приведет к новым неприятностям!
— Я не уйду, пока знаю, что этот хам беспокоит тебя, — заявил я.
Он нахмурился, затем нехорошо усмехнулся, блеснув зубами в полумраке.
И он все еще продолжал держать ее запястье.
— Отпусти ее! — предупредил я, шагнув вперед.
— Нет, Майкл Кейн, — взмолилась она. — Телем Фас Огдай не делает мне никакого вреда. У нас возник спор, вот и все.
Но я с усилием положил руку принцу на плечо.
— Отпусти ее! — приказал я.
Не могу сказать, что он не освободил ее — и одновременно нанес мне удар в голову обоими кулаками, опрокинув меня на пол. Ярость взяла во мне верх над выдержкой, и я бросился на него. Удар в грудь сбил ему дыхание, а следующий удар в челюсть отбросил его назад. Он попытался рыпнуться, но я снова ударил его в челюсть. Он упал и остался лежать на полу.
— О! — воскликнула Шизала. — Что ты наделал, Майкл Кейн?
— Я потолковал с грубияном, причинившим боль самой прекрасной и милой юной миледи, — ответил я, растирая костяшки пальцев. — Сожалею, что это произошло, но он того заслужил.
— У него иногда проскакивает плохое в характере, но он совсем не злой. Теперь ты только ухудшил положение.
— Если он здесь с дипломатической миссией, то ему следует вести себя соответственно достоинству, — напомнил я ей.
— Какая тут может быть дипломатия! Он не эмиссар, а мой нареченный, разве ты не видел браслета у него на запястье?
— Браслет — вот оно что! Твой нареченный! Но он не может им быть! Почему ты согласилась выйти замуж за такого человека? — Я был в ужасе и ошеломлен: не было никаких шансов назвать ее моей! — Ты же не любишь его!
Теперь она нахмурилась, и мне стало неприятно от того, что я разгневал ее. Она выпрямилась и дернула за шнур звонка.
— Ты ведешь себя не так, как подобает чужестранцу и гостю, — холодно произнесла она. — Ты слишком много себе позволяешь.
— Я сожалею, глубоко сожалею…
Тем же лишенным эмоций голосом она сказала:
— Желанием моего отца было, чтобы, когда он умрет, я вышла замуж за сына его старого союзника, обеспечив таким образом безопасность Карнала. Я намерена исполнить волю отца. Ты слишком самонадеян, полагая возможным судить о наших отношениях с Брадинаком Мишим Тена.