На выручку мне пришла моя реакция.
Я быстро выдернул из сумки один из дротиков, уравновесив его в руке, а затем швырнул в лицо противника.
Он зарычал, когда увидел мое движение, и с невероятной для такого существа скоростью отбил его в сторону мечом.
Но к тому времени я держал в руке другой дротик и заставил своего нервничающего скакуна повернуть в сторону от надвигающегося воина.
Увернувшись, я почувствовал, как он просвистел в дюйме от моей головы. Меч пронесся мимо, увлекаемый силой собственной инерции. Я развернул своего зверя и метнул другой дротик, в то время как противник пытался повернуть своего рысака, который был хуже обучен.
Копье попало ему в руку.
Он заревел от боли и ярости, и на этот раз его скорость была больше, чем прежде, когда он набросился на меня.
У меня осталось только два дротика.
Я метнул третий, когда он надвигался, держа перед собой меч, подобно земному кавалеристу во время атаки.
Третье копье прошло мимо. Поскольку враг был ранен мной в руку, которой он держал булаву, мне предстояло бороться только с мечом. От меча я не мог уклониться. Что же делать? На решение оставались доли секунды.
Схватив оставшееся копье, я метнулся вбок с седла и упал наземь, как раз в тот момент, когда лезвие разрезало воздух там, где должен был быть я.
Покрытый синяками, я едва успел вскочить на ноги. В руке я все еще сжимал последний дротик.
Это был мой последний шанс в этом поединке.
Я пригнулся, дожидаясь, когда противник повернется, упершись пятками в землю, следя за гигантским пыхтящим варваром, который боролся со своим животным, пытаясь развернуть его кругом.
Затем он остановился, смеясь тем же утробным смехом, откинув назад свою синюю голову.
Это была его ошибка.
Благодаря в душе провидение за доставившуюся мне возможность, я со всем уменьем и силой швырнул копье в открывшуюся на миг шею.
Оно вошло на несколько дюймов, и короткий миг смех все еще доносился из его смертельно раненного горла. Затем смех сменился бульканьем, сильный вздох — и мой противник свалился с дахара и уже мертвый лежал на земле.
Как только животное избавилось от своего седока, оно галопом ускакало в лес.
Я остался в живых, тяжело дыша и совершенно ошеломленный, но неизмеримо благодарный провидению за оказанную мне возможность жить. По всем законам я уже должен был быть мертвым. Но я был жив и цел.
Я ждал смерти, не рассчитывая на невероятную глупость противника, который был настолько уверен в победе, что подставил под удар жизненно важный орган.
Я стоял над огромным телом. От него исходил тяжелый запах, но не смерти, а общей нечистоты. Глаза-щелки смотрели в небо, прорезь рта улыбалась.