Однако через какое-то время Торелли согласилась с предложением Николы и большую часть дня провела в своей комнате. Когда она наконец появилась в простом черном бархатном платье и роскошных соболях, выглядела она совершенно отдохнувшей и излучала полную уверенность в себе, которой Никола никогда не замечала в других людях. Каким-то странным образом она уже не участвовала в обыденной жизни и, взглянув на Николу, отсутствующим голосом произнесла «очень мило», что, очевидно, относилось к платью, которое надела ее племянница.
По дороге в Фестивал-Холл они обменялись парой фраз. Никола все время помнила о несравненном таланте своего дяди держаться в тени. Но когда они подошли к дверям, ее сердце сильно забилось от волнения. Лизетт, горничная Джины, уже была в гримерной. Она расставляла по местам все, что может понадобиться ее хозяйке, с таким беззаботным и уверенным видом, что это не могло не вселить спокойствие. Торелли благосклонно взглянула на нее, как можно было смотреть на преданную старую собаку. Потом она повернулась к Николе и сказала:
— Больше ты мне не понадобишься, милая. Иди занимайся своими делами.
— У меня еще нет билета, — напомнила Никола. — Он будет в кассе или…
— У кого билет мисс Николы, Лизетт? — с видимым усилием спросила Торелли.
— У мистера Эветта, мадам, — даже не обернувшись, ответила служанка.
— У Джулиана Эветта! — в смятении воскликнула Никола.
— Да, припоминаю. Он пообещал обо всем позаботиться. Пойди к нему в комнату. Билет у него.
Инстинктивно Никола ответила:
— Я не могу!
— Иди! — приказала Торелли, словно императрица рабу. И Никола повиновалась.
Она простояла перед дверью в гримерную целую минуту. Мысль о том, чтобы обратиться к Джулиану Эветту за такой мелочью, как билет, была ей отвратительна. Она намеревалась больше никогда не общаться с ним по собственной воле. Естественно, ей время от времени придется вступать с ним в разговор из-за тети. А теперь, если она хочет попасть на концерт, она должна войти и попросить у него билет. Ситуация была одновременно мучительная и чуточку смешная. Она показывала всю абсурдность решения Николы. Ей не удастся избежать разговоров с ним. Наоборот, нужно общаться с ним, одновременно давая понять, что ему нечего рассчитывать на ее дружбу и расположение.
Приняв это новое решение, Никола храбро постучала в дверь и, когда услышала «Войдите!», вошла с уверенностью, о которой не могла и помыслить десять минут назад. Он стоял у столика перелистывая страницы партитуры, и, когда поднял глаза, она могла поклясться, что по его лицу скользнула тень удивления. Но он быстро взял себя в руки: