— Но не в вашем же состоянии. Сейчас для вас очень трудное время, и тут ваше невнимание к мелочам может быть опасно. — Он помолчал и продолжил, чеканя каждое слово: — Вы только теперь начали взрослеть. Всю вашу жизнь вы цеплялись за отца, он не давал вам возможности жить самостоятельно и проявлять инициативу. Теперь он умер, и, оставшись одна, вы растерялись.
— Нет, — возразила Гейл, понимая, что он прав. — Просто мне все стало безразлично.
— Это обычная реакция человека, который никогда прежде не попадал в неприятные ситуации. Он не может вынести несчастий, когда они случаются. Тяжелые удары судьбы сражают такого человека наповал. Но настанет время, когда вы будете говорить о вашем отце без дрожащих губ и затуманенных глаз. Вы можете приблизить это время, если будете думать только о счастливых днях, проведенных вместе с ним. Когда приедете в Танжер, вы, вероятно, обнаружите, что ваши бабушка с дедушкой постоянно говорят о нем, хотя его смерть потрясла их не меньше, чем вас.
Она умоляюще посмотрела на него:
— Странно, вы, должно быть, считаете, что я вообще никого не люблю, но я обожаю своих дедушку и бабушку и как никто другой понимаю, что они переживают сейчас. Почему вы не находите во мне таких чувств?
— Прекрасно, что вы способны чувствовать, но вы чувствуете только то, что важно для вас самой. Например, вы даже не подумали, как ваш отъезд отразится на других.
— Вы, конечно, подразумеваете не себя? — сказала она, усмехаясь.
— Я подразумевал Мисти. Что с ней будет, когда вы уедете? Вы отдадите ее назад миссис Фостер?
Гейл печально посмотрела на него, переживая брошенный ей упрек. Она думала о Мисти, и эти мысли были мучительны для нее. Но она не хотела говорить ему об этом. Он хочет думать о ней плохо. Что ж, пожалуйста! Какое ей дело? Но было обидно. Было так обидно, что хотелось плакать. И она очень удивилась своему спокойному ответу.
— Я хотела бы, чтобы она осталась здесь, с вами, если это возможно.
Он улыбнулся:
— Здесь ее дом. Пейте ваше вино.
— Вы же знаете, что я не пью.
— Выпейте. Оно улучшает аппетит.
— Отлично, — сказала она язвительно. — Сначала вы убиваете мой аппетит своим цинизмом, затем приказываете его восстановить.
— Ничего подобного, я просто хочу, чтобы вы поели во время обеда. Если вы не послушаетесь, то не полетите завтра в Танжер.
Гейл бросила на него пристальный взгляд, выражавший крайний скептицизм.
— Замечательная идея! Вашей изобретательности можно только позавидовать.
Их разговор сильно взбудоражил ее и привел в нервное состояние. В глазах стояли слезы, и Гейл была рада, что это незаметно из-за тусклого освещения. Обед состоял из легких блюд, ей пришлось съесть все, несмотря на то что в горле у нее стоял ком. Гейл задумалась, ощущает ли Ланс напряженную атмосферу. Большую часть времени девушка сидела опустив глаза, но она знала, что он часто поглядывает на ее лицо.