Кассовый успех фильма дал понять, что к первой популяции насекомых-мутантов зритель отнесся с подобающим доверием. Убедительно выглядели не только пустынные пейзажи, но и сами муравьи — не увеличенные кукольные миниатюры, а созданные в натуральную величину чучела, оживленные мастером спецэффектов Ральфом Эйерсом. Воображение публики подогревалось былями и небылицами о нашествиях термитов, оставлявших безлюдными целые поселки. Кроме того, такой сюжет предлагал прозрачные аналогии с советским ядерным ударом и последующим вторжением армии «бездушных захватчиков».
Новые атаки не заставили себя долго ждать. В 1955 году Голливуд при помощи режиссера Джека Арнольда выпустил на волю исполинского тарантула («Тарантул»). Вскормленный чудодейственными белками, этот мохнатый паук достигал размеров трехэтажного дома и бесчинствовал на ранчо Аризоны. Монстр был уничтожен напалмом в результате смелой атаки бомбардировщиков.
Там, где не справлялась авиация, приходили на помощь танки. В «Черном скорпионе» (1957) Эдварда Людвига из подземных пещер выползли шестиметровые скорпионы, потревоженные извержениями мексиканских вулканов. Двигаясь по пустынному шоссе, такое хвостатое чудовище напоминало БТР и легко сталкивало с рельсов пассажирский поезд. С помощью бычьих туш гадов заманили внутрь арены стадиона и расстреляли из башенных орудий. Над внешним обликом мутантов и их движениями поработал создатель знаменитого Кинг Конга Уиллис О'Брайен.
Сегодня звериный оскал скорпионьих морд и стекающая с их челюстей слюна вызывает у кого-то улыбку, но все это едва ли смешнее, чем сконструированная сорок лет спустя по тому же принципу «мимика» Чужого.
Самым уязвимым местом фильмов о гигантских насекомых стали не примитивные механические или рисованные монстры, а однообразные сюжеты. Кроме пауков-людоедов в роли «апокалиптического Зверя» мог выступать огромный богомол («Смертоносный богомол», 1957), улитки-мутанты[17] («Чудовище, бросившее вызов миру», 1957) и даже целое сообщество насекомых («Странный мир планеты Икс», 1957), а сюжет с их участием штамповался как по единому клише: порожденное природным или рукотоворным катаклизмом насекомое вырывалось на волю и превращалось в неуправляемое орудие зла, сеявшее смерть и разрушение до тех пор, пока смелые и мужественные герои (как правило, люди с военной выправкой, иногда — ученые, которые чаще сами выпускали джинна из бутылки) не ставили точку в его бесчинствах.
Некое новое слово в этом мифе было сказано в 1958 г. режиссером Куртом Нойманом, экранизировавшим для киностудии «XX век — Фокс» рассказ Д. Лэнгелана «Муха».