Федора вывели из дворницкой и втолкнули в черный джип, мрачный и угловатый, как гроб на колесах. Увидев этот джип, Федор подумал, что живым его не выпустят.
Через три часа черный джип подъехал к дому на железнодорожном переезде. Трое людей в черных костюмах вывели Федора из машины, подвели к крыльцу.
– Ну, показывай, где деньги! – приказал Николай Иванович, встряхнув Федора, как тряпичную куклу.
– Чичас… чичас… – Федор суетливо достал из-под камня ключ, открыл дверь, прошел в кладовку и показал на старый телевизор: – Вот, тут они… открывайте…
Люди в черном переглянулись.
– Открывай сам, – приказал старший. – Мало ли что ты там приготовил… может, у тебя там мина…
– Это мне даже обидно, – бормотал Федор, отвинчивая крышку. – Какая мина? Я такого даже слова не знаю… вот они… – Он всхлипнул и предъявил начинку телевизора.
– Что это такое? – удивленно спросил Николай Иванович, разглядев пачки сторублевых купюр, прихваченных аптечными резинками, и затесавшиеся среди них редкие доллары.
– Как – что?! – переспросил Федор. – Неужто не видите?
– Где деньги? – ледяным голосом процедил человек в черном и пронзил Федора взглядом.
– А это что? – В голосе Федора недоумение сменилось обидой и возмущением. – А это что же – не деньги?
– Где настоящие деньги? Где наши деньги?
– Эти и есть самые настоящие! – заверещал Федор. – Я за эти деньги сколько лет пахал! Сколько лет шкурой своей рисковал, под статьей ходил! А Верка, зараза, украла! Но она-то хоть что-то мне оставила, а вы все отберете, да еще издеваетесь, за деньги не считаете!
– Николай Иванович, вы разрешите? – вежливо обратился Гена к своему наставнику.
– Пожалуй, – кивнул тот. – Я тебя очень хорошо понимаю: сил больше нет это терпеть!
Гена снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, закатал рукава белоснежной рубашки и подошел к Федору. Тот удивленно взглянул на него и спросил:
– Тебе чего, парень?
– Вот чего. – И Гена принялся методично избивать Федора. Лицо его при этом светилось, как у пианиста, исполняющего сонату Бетховена или вальс Шопена.
– Все, все, хватит! – проговорил через несколько минут Николай Иванович. – Ты слишком увлекся! Это может плохо сказаться на твоем энергетическом балансе!
– Извините! – Гена вымыл руки под допотопным железным рукомойником, пригладил волосы и надел пиджак.
Затем люди в черном аккуратно вытряхнули начинку старого телевизора в черный полиэтиленовый пакет и покинули Федора, забрав все его накопления.
Федор остался на полу, с разбитым лицом и окончательно утраченной верой в человечество.
Утешали его только две вещи – то, что он остался жив, и то, что в бутылке, которую принесла ему вчера вероломная паскуда Верка, было еще грамм двести водки.