По дороге прихватив халат, Кристина выскочила в коридор, зажгла свет и, сорвав с вешалки сумку, начала судорожно рыться в ее содержимом. Не найдя того, что нужно, она бросилась к столику, около которого задержался недавний гость, и быстро обшарила его взглядом. Вот он, знакомый ключик! И здесь Алан сделал все, как она хотела! Только почему ее не радует такое послушание, а хочется разорвать этого пай-мальчика на мелкие клочки?
С замирающим сердцем она открыла дверь и шагнула в темноту спящей улицы, сжимая в кулачке ключ.
Никого! Это добрый знак. Ну, с богом!
Пугливо озираясь по сторонам, она пулей пронеслась через улицу и забарабанила в знакомую до мельчайших царапин дверь. Секунды текли одна за другой, а обращенные к ней глазницы окон продолжали оставаться темными и безжизненными.
Сердце Кристины от страха и волнения колотилось так, словно сумасшедший радист выстукивал «мей дей». В любой момент на улице мог показаться запоздалый прохожий, не говоря уже о вездесущей миссис Картрайт, перед которой Кристина испытывала прямо-таки мистический ужас. Это будет конец света, не меньше!
Но небо, видимо, услышало ее мольбу, потому что в прихожей зажегся свет, скрипнула дверь, и на пороге возник заспанный Ален в одних спортивных брюках.
При виде девушки в домашнем халатике, из-под которого торчал край ночной рубашки, он так изумился, что вместо того, чтобы пропустить ее в дом, сам застыл перед ней как истукан.
— Кристи?! Ты что здесь делаешь?
— Алан, я глупая курица, я всегда поступаю не так, как надо. Я больше не могу…
— Да что с тобой? Заходи же скорее! — вспомнил о правилах приличия не на шутку встревожившийся хозяин дома. — Что случилось?
Едва он посторонился, как девушка испуганным зайцем метнулась в прихожую и уставилась на него глазами, полными мольбы.
— Я не могу больше оставаться одна в этом доме! Я просто чувствую, как схожу с ума! Можно, я эту ночь проведу у тебя? Я не буду мешать, честное скаутское слово!
От такого потока слов Алан совсем растерялся. Он смотрел на подругу, одетую только в короткий халатик, из-под которого выглядывала прозрачная ночная рубашка, и не знал, как себя вести в столь щекотливой ситуации. Что ее нельзя в таком состоянии отпускать домой, было ясно, но что означал ее визит? Был ли это жест отчаяния, или она шла именно к нему, а если к нему, то в качестве кого?
Все эти мысли ураганом пронеслись в его мозгу, оставив в душе полный хаос. Понятно было одно: его любимой девушке плохо, и он просто обязан ей помочь. Но после того, как она практически выгнала его из своего дома, что следует сделать, чтобы не ухудшить и без того натянутые отношения?