– Возможно, того, кто их фотографировал. Так, тут часть номера проглядывается, – я полезла в сумку за бумажкой, которую дал мне Кирьянов. – Ну вот, все сходится! Это байк Дениса Ведерникова. Но на похоронах Полины был скорее именно Елизаров. Во всяком случае, у того парня было именно такое же телосложение, как у Стаса. Вероятно, он одолжил транспортное средство у своего приятеля.
В гостиную вошла Лидия и начала ставить чашки с подноса на стол. Три штуки. О себе она тоже не забыла.
– Рома, я тебе уже добавила в чай ложечку меда, как ты любишь, – заметила она. – А у вас, Татьяна, кофе черный, без всяких добавок. Вот, пожалуйста, сахар. Если хотите, я принесу сливки.
– Нет, спасибо. – Я придвинула к себе чашку.
Кофе, сваренный москвичкой, мне понравился. А вот Роману Витальевичу чай явно пришелся не по вкусу, он скривился после первого же глотка, но предъявлять своей невесте претензий не стал. Лидия отпила несколько глотков зеленого чая и спросила:
– Так ваши версии совпали?
– Я пока еще не слышал, какая версия имеется у Татьяны Александровны. – Круглов уставился на меня в ожидании обещанного отчета.
– У меня другая версия, но, прежде чем перейти к ней, я хотела бы кое-что уточнить. Честно говоря, мне непонятно, почему вы решили, что Елизаров способен на убийство, да и какой им двигал мотив – тоже неясно.
– Я попробую вам это объяснить. – Веки Романа Витальевича грустно опустились. Несколько секунд он просидел с прикрытыми глазами, а затем, открыв их, продолжил: – Не последнюю роль в возникновении такого предположения сыграло одно обстоятельство… Через несколько месяцев после нашего первого знакомства я пришел в школу на родительское собрание и узнал, что Стас подрался из-за Полины с каким-то одиннадцатиклассником. Причем он так его избил, что тот попал в больницу с очень серьезными травмами! На Елизарова завели уголовное дело, но потом его закрыли.
– Наверное, его родители откупились? – предположила Лидия. – А одна безнаказанность порождает другую.
– Вот-вот, и я о том же, – подтвердил Круглов. – Надо было мне его в тюрьму засадить, но я поверил, что их отношения не зашли… слишком уже далеко. А вот напрасно! Я был слишком легковерным – не видел, что творится у меня под носом.
Лида положила ладонь на руку своего жениха и, глядя ему в глаза, произнесла:
– Рома, я тебя очень прошу, не надо заниматься самобичеванием. Полину все равно уже не вернешь. Надо поберечь свое здоровье, ведь тебе еще предстоят хлопоты, связанные с переездом.
Роман Витальевич отодвинул чашку с чаем, который едва пригубил.