Потому что когда любимая девушка брезгует тобой, заявляя: «Слушай, ну я же все-таки не лесбиянка. Давай подождем, пока все изменится», — это больно. Ты мог бы согласиться, если бы знал, сколько придется ждать, а пока искал подтверждение тому, что она любит тебя любым. Лез целоваться и обниматься чаще прежнего. Это не было проявлением твоих новых эмоций, просто хотелось заботы и понимания. Ты видел, как ее коробило, но не мог остановиться. Принудил ее однажды признать: «Я люблю Гарри Поттера. Не это». Тогда все стало ужасно плохо. Ты — какой-то недочеловек для той, кого так хотел впустить в свою жизнь. Больше не любимый мужчина, а мерзкое непонятное «это».
Почему вместе с телом не изменились твои мысли и чувства? Как бы все было просто, если бы ты ее больше не хотел и начал заглядываться на парней. Но увы… Все твои желания принадлежали Гарри Поттеру, который хотел жениться именно на Джинни Уизли и готов был повеситься, когда она категорически отказалась встречаться с его вагиной.
— Послушай, в любом случае обманывать Снейпа — плохая идея.
Ты покачал головой.
— Не бойся, он ничего не узнает. Начинай подыскивать мне новое жилье. Я встречусь с ним один раз, немного поговорю, а потом исчезну из его жизни, как он тогда смылся из магического мира. После того, что я рассказал о нем в Визенгамоте, Снейп никогда не согласится помочь. А терпеть унижения еще и от него я не намерен.
Гермиона нахмурилась.
— Гарри, то, что ты на кого-то обижен, не значит, что все вокруг будут причинять тебе боль. Поверь, Джинни до сих пор очень раскаивается.
— Пошла она на хрен со своими извинениями. — Злость — плачевный итог любви. Ты это понимаешь, но с каждым днем сердце остывает все сильнее. Плохое вспоминается, хорошее вычеркивается, и с этой тенденцией ничего не поделать. — Я — девка! Как бы мне ни хотелось игнорировать этот факт, ни черта не выходит. Я писаю сидя, у меня есть большие сиськи, а ее это не возбуждает. Любовь без всякого подобия на секс оказалась для нее неприемлема. Джинни дала мне понять: плевать она хотела на то, что внутри я по-прежнему Гарри.
— Это сложно принять.
Гермиона старалась оправдать подругу, и это тебя в ней бесило. Джинни, когда-то любимая, а теперь фальшиво страдающая сучка, ни разу не явилась сама. Не сказала: «Гарри, я виновата, что не смогла тебя поддержать. Давай будем стараться сохранить наши чувства, даже если ты до конца дней станешь носить юбки. Я ведь люблю того, кто заперт в этом теле, и мы все на свете будем преодолевать вместе». Ты ждал этих слов долго. Пичкал свое дурацкое, еще на что-то надеявшееся сердце разного рода ложью. Даже когда сказал: «Может, мне лучше уйти, чтобы тебя не нервировать?», — а она в ответ промолчала, еще верил: ваши главные слова будут найдены. Но Джинни просто отвернулась, глядя в окно. Нет, до того, чтобы помочь тебе собрать вещи, не опустилась.