Пришлось признать, что несколько минут назад мы по нашей маломощной рации, которая и в городе-то глючит через раз, в самом деле говорили с Киевом.
Крайней в этом казусе назначили меня.
— Ну хорошо, мы тебя разыграли. Ладно, ты нам отплатила. Но как, — утеряв всю свою мрачность и суровость, допытывался доктор, — как?! Объясни, будь человеком, как ты это сделала?
Остаток ночи я с пеной у рта доказывала всем, что я здесь ни при чем. Рацию не трогала, радиоволной паранормальным способом не управляла, в чертовщине до сих пор не была замечена. До тех пор, пока я с ними не связалась.
Всё равно коллеги не поверили. Мало того что поспать не дали, до утра пытая, что да как, так еще на всю подстанцию ославили. Будто бы в моем присутствии жуть с мрачным уклоном завсегда случается, а по ночам особенно. В неуставных отношениях с нечистой силой прямо обвинили, можно так сказать.
А впрочем — не без основания, замечу я, друзья, не без основания…
Дело об утраченной покойнице
Всяческая чертовщина на мою в те времена еще украшенную буйной гривой голову в самом деле постоянно сыпалась. Хуже перхоти цеплялась, ей-же-ей. С первого самостоятельного выезда.
Напомню, я тогда на «скорой» фельдшерила.
Фельдшер, понятное дело, не врач, поэтому он посылается на вызовы попроще. Ну, скажем, «упал». Или «травма руки». А то и вовсе «умер под вопросом». Есть такая фишка на «скорой». То есть пациент вроде уже и мертв, а родственники всё еще надеются на лучшее. А иной раз чада с домочадцами к телу попросту боятся подойти — воскреснет не дай Бог.
Вот на дебют такой вопрос мне и достался. Старушка девяноста с лишним лет. Умерла как будто. Под вопросом.
Поверх аппаратуры добрые коллеги нагрузили меня ценными советами. Все рефлексы, говорят, как следует проверь, кардиограмму трупу обязательно сними, а для гарантии еще нашатыря шприцем под кожу засади. По особо прогрессивной импортной методике. Если тело даже после этого тебе по морде не заедет, значит, всё океюшки.
По молодости лет и живости характера я далеко не сразу поняла, что спешить на «скорой» нужно медленно. Не спешишь — вопрос, глядишь, и рассосется.
Но я же в первый раз одна на вызов ехала!
Ответственность, опять же, долг зовет!
Короче, подхватилась я, в машину прыгнула и ну как со всем пылом неофита водителю накручивать хвоста: давай быстрее, говорю, гони, вдруг жива еще моя старушка! А тут я: привет тебе, привет…
А водитель у меня был опытный и мудрый. Уж он-то прекрасно понимал, что вся моя восторженность через месяц-два сама собой пройдет, и потому мне даже не перечил. К тому ж всегда забавно посмотреть на неофита, а на ревностного и усердного — вдвойне.