Первым ее желанием, когда адвокаты огласили волю покойного, было отказаться от этого дома в пользу одной из благотворительных организаций, которым так часто помогал сам Беннет, а для себя снять небольшой коттедж неподалеку. Но после в ее памяти всплыл один из последних разговоров с учителем, в котором он, весело посмеиваясь, признался, что уродливое здание, состоящее из разных по стилю частей, исключительно его выбор. И Беннет рассказал ей историю одного из своих друзей.
Талантливый кулинар, перед которым преклонялись даже французские мэтры, в один прекрасный день решил сменить профессию и податься в архитекторы. Он столь свято верил в свою интуицию, что приступил к делу незамедлительно, невзирая на уговоры знакомых заниматься «своим делом». Не стоит говорить, что столь грандиозная затея обошлась ему в немалую сумму. Бедняга даже вынужден был влезть в долги.
И вот наступил день, когда, собрав друзей и многочисленную прессу, он представил на их суд свое творение. Увы, вкусы кулинарные и архитектурные у публики не совпадали. Оценка была просто убийственной. Газеты наперебой выдумывали самые изощренные прозвища для нового дома, из которых «смерть от бланманже» и «ужас в сахаре» были самыми безобидными.
Бедный создатель нелепого сооружения чуть не наложил на себя руки. Он признался Беннету, что с детства мечтал проектировать дома, но судьба распорядилась иначе: ему удалось снискать признание на поприще, которое он ненавидел. Тогда Майерс, уже будучи художником с мировым именем, купил у него дом и поселился в нем.
Словно по мановению волшебной палочки те же издания, что вчера поливали ядом горе-архитектора, в унисон заговорили о новом стиле в зодчестве, который пришелся по душе знаменитому мастеру. Счастливый кулинар, признанный новатором, вновь вернулся к плите, а Беннет Майерс получил право говорить, что живет в «заветной мечте» своего друга.
Воспоминания немного развеселили Кристиану. Она придвинула к себе старомодный телефон и набрала номер в «Лаверли».
Трубку снял Генри. Услышав голос брата, Кристиана с трудом удержалась от рыданий. Стараясь говорить как можно беспечнее, она поинтересовалась:
— Как дела, братишка?
В ответ на нее обрушилась лавина вопросов.
— Ты где, Кристи? У тебя все в порядке? Мы очень переживаем за тебя! Ничего не случилось?
— У меня все просто великолепно, Генри. Как Дик? Он все еще сердится на меня?
— Ох, Кристи! Ты же не знаешь: Дик женится!
— На ком? Когда?
— На очень милой девушке по имени Гвен. Свадьба состоится на следующей неделе в пятницу.
— Генри, передай Ричарду, что если он не возражает, то я приеду.