«Теперь они наверняка будут встречаться и дружить семьями. И так будет длиться годами, — подумала г-жа Можаева. — Круг замкнулся. И вряд ли в нем возможны какие-то изменения».
Что самое удивительное: Катя умерла в пятницу, буквально на третий день после гибели Лены. После операции по трансплантации почки. Когда она отошла от наркоза, то начала жаловаться на слабость, туман в глазах, смертельную усталость, что поначалу списали на обычные после операции под общим наркозом симптомы. Отказывал дыхательный центр, отчего-то началось острое нарушение мозгового кровообращения с отеком головного мозга. В пятницу тело девушки покрыл холодный пот. Срочно решили изъять вживленную почку. Но это уже не помогло. Докторам лишь оставалось констатировать смерть. Отчего все вышло так, как вышло, внятно объяснить родителям они так и не смогли. «Что-то странное, — разводили они руками в приватном разговоре. — Острого отторжения собственно почки не наблюдалось. Чем-то напоминает по симптоматике ботулизм. Но, сами понимаете, это невозможно. Она же кроме каш никакого мяса не ела, ни грибов, ни колбасок. В общем, несчастный случай».
В последние дни Лена и Катя были близки как никогда. Ведь, как выяснилось во время разговора Зайцевой-старшей с родителями Кати, ей досталась почка девушки, погибшей в результате нападения хулиганов в районе Новослободской улицы. Ленкина почка. Зайцеву побили в понедельник ночью, а в среду Кате уже сделали операцию. Такая вот смертельная близость.
На Ленкину мать известие произвело вполне объяснимый эффект: она была в шоке, и отец сейчас отпаивал ее валерьянкой. К счастью для Люси, г-н Зайцев предпочел, чтобы его жена билась в истерике в узком семейном кругу, и выпроводил г-жу Можаеву за дверь.
«Пожалуй, хватит с меня на сегодня сильных ощущений, — решила Люся. — В конце концов, у меня сегодня выходной, и надо бы организовать что-нибудь приятное для себя. — Она решительно плюхнулась на сиденье автомобиля и повернула ключ в замке зажигания. — Чем бы себя развлечь?»
И тут в сумочке затрепыхался и запиликал мобильный телефон. Определился какой-то незнакомый номер. Люся с опаской сняла трубку.
— Привет! — раздался в ней грубый мужской голос.
— Кто это? Вы, наверное, ошиблись номером? — прощебетала г-жа Можаева.
— Да это же я, Леха. Люсенька, ты что — не узнаешь меня?
— Соловьев, ты что ли?
— Ну! Сколько лет, сколько зим! И не звонишь, и не пишешь. Давай сходим куда-нибудь?
— С чего это вдруг я должна тебе звонить, мне же на тебя наплевать? — Люся вспомнила давнюю обиду и с трудом удержалась от того, чтобы не наговорить грубостей.