— Понимаешь, — посерьезнела г-жа Рыжова. — Когда мы с ним познакомились, он мне действительно показался милым. И, наверное, если бы не эти знаки, я бы сейчас с огромным воодушевлением готовилась к свадьбе.
— А сейчас что, без воодушевления?
— Без огромного, — уточнила Наташка.
— Знаки-то тут при чем? Какая тебе разница? Что, Валерка сильно изменился после их появления? — искренне удивилась г-жа Можаева.
— Понимаешь, если бы не знаки, оставалась бы какая-то надежда.
— На что?
— На принца, — сказала Наташка таким тоном, как будто Люся не понимает чего-то очень простого. — На то, что если что-то пойдет не так, то в один прекрасный день появится прекрасный принц на белом «мерседесе». И все исправит одним движением. Просто заберет меня от Смирнова в другой, легкий и праздничный мир, и все. Теперь же, понимаешь, другой принц уже не появится. Потому что появился Смирнов. И хочешь — не хочешь, придется именно с ним пытаться построить что-то красивое. А если не получится— другого шанса не будет! Но чем больше я всматриваюсь в Валерку, тем больше сомневаюсь, что он именно тот. Если бы как раньше — вроде сама себе хозяйка. Я выбрала — я и отказаться могу. А что теперь делать?
— Ничего, — фыркнула Люся. — Ты мне сейчас напоминаешь ту бабу из сказки, которая плакала о том, что ее ребеночек пойдет на речку купаться да и утонет. А у нее и ребенка-то еще никакого не было. Ты постарайся сначала что-нибудь сделать, а уж потом и плачь, если будет повод. А пока, по-моему, тебе совершенно не из-за чего морочиться.
— Легко сказать, — вздохнула Наташка.
— Повесь себе в кухне плакат: «Нет другого принца, кроме Смирнова», и верь в него как в принца. Авось, все будет не так плохо.
— Ага, ты такая умная, а от своего Соловьева сбежала, не захотела на него как на принца молиться.
— Дура ты, Наташка, — начала кипятиться г-жа Можаева. — Это не я от него сбежала. Это он меня выставил.
— Вот видишь! А если бы это был единственный доступный тебе мужчина? Как на необитаемом острове?
— Тем более! Ты же хотела свою вторую половину? Вот и относись к нему как к СВОЕЙ второй половине. Тебе с самой собой тоже небось не всегда уютно, но ты же себе руки-ноги не рубишь из-за этого?
— Эх, Можаева! Складно излагаешь. Умная такая вся из себя. Как же вы с Соловьевым-то не ужились?
Люся почувствовала что-то вроде обиды: и чего Наташка прицепилась к этому Соловьеву! И наступает с невинными глазками на любимую мозоль! Прямо-таки топчется по ней!
— Ас чего это ты сняла, что мы с ним не ужились? — ляпнула г-жа Можаева. — Между прочим, я снова к нему переехала. Он сам пришел, умолял на коленях вернуться. И я пока что согласилась.