– Какой длинный день.
– Ага, – послышался голос Андрея в темноте. – Трудный хреновый день.
– Андрей, а тебе страшно было? – спросил я.
– Нет, ну почти нет, – хмыкнул он. – Это была бы не самая глупая смерть.
– Пацаны, хватит болтать! – возмутился Алекс. – Давайте спать, Петрович сказал, что с утра на моторашке нас отвезет.
Моторашка! Это был единственный случай в моей жизни, когда мы заорали одновременно:
– Мишка!!!
Лихорадочно надевая одежду, мы вырвались из комнаты и понеслись в сторону моторашки. Стоило нам выскочить из дома, как вслед за нами выбежали Мурат и Петрович. Последний держал в руках «калаш», а Мурат почему-то сжимал в руках табуретку. Подскочив к мирно оставленной у забора моторашке Мишки, о которой все забыли во время переполоха, я отдернул брезентовое покрытие. Кузов был пуст.
Первая мысль, которая у меня возникла, – под какую статью Уголовного кодекса попадают наши действия. Нормальный человек, даже не имеющий юридического образования, скажет, что мы не виноваты в том, что Мишка идиот, но в тот момент выражение «Мы в ответе за тех, кого напоили» твердо засело в моей голове. Вообще, когда испытываешь страх, в эту самую голову лезет чушь, словно кто-то говорит: «Эй, тупые мысли! Колян испуган как никогда! ДА! Именно сейчас вы нужны ему больше всего! Ну-ка! Все вместе!» Благо весь ассортимент идиотизма я накопить не успел, так как Андрюха указал на следы:
– Надо его найти.
«Спасибо, а то бы мы не догадались», – подумал я, но послушно вместе со всеми двинулся по следам нашего пьяницы. Спустя еще пять минут мы оказались у дверей его домика. Похоже, Мишка проснулся, и, как у любого нормального алкоголика, у него включился режим автопилота. (Оператор, проложить маршрут! Точка отправления! Лужа/забор/подъезд. Точка прибытия – дом. Цель – выжить. После выполнения задачи стереть память!)
Стоило нам приблизиться к воротам, из домика послышался женский вопль:
– Петрович, алкоголик старый! Вали отсюда по-хорошему! Ты (цензура) опять моего мужа напоил! Нажретесь и из ружей своих стреляете, алкаши! Пшел вон отседа!
Не сказав ни слова, Петрович плюнул на снег, развернулся и, закинув автомат на плечо, зашагал домой.
Прекрасное время – утро. Самое главное – тишина. Вот так вот я сидел на крылечке и курил, и в это время вышел Андрей (хоть бы раз дал мне покурить в одиночестве). Усевшись рядом, он спросил:
– Как оно?
– Норма, у тебя?
– Я на войну собрался, – проговорил он.
– И как ощущения?
Полтавский ухмыльнулся и надолго замолчал. Он тихо сидел рядом, в то время как я пускал колечки и наслаждался тишиной, глядя на безбрежные ледяные просторы вокруг. Спустя несколько минут, когда я уже прикурил вторую сигарету подряд, Андрей заговорил: