— Говори.
— Почему мы ищем и самолет, и тех, кто его сбил, в одном и том же районе? Мы не знаем, как они его сбили, на какой высоте и с какого расстояния. Верно? Следовательно, между ними может быть и сотня верст.
— Ты что, разбираешься в этом? — усмехнулся Черный.
— Ну, кое-что знаю. Человек, заменивший мне и отца и мать, в прошлом, еще до войны, служил военным летчиком. Рассказывал много всяких премудростей.
— Архичудесно, Ваня, что ты у нас такой умный. Но вот скажи: если пальнуть в лоб по осевому курсу ракетой по самолету — куда он будет падать? Разве не в сторону, откуда примчалась эта роковая ракета?
— Ракетой сбить в лоб сложно. Цель и снаряд могут разминуться, а могут и сманеврировать. Легче пустить ракету вдогонку.
— И тем не менее факты говорят, что самолет рухнул именно туда, откуда его сбили. А это Чертоги Острогожска.
— А что за факты? И что за самолет?
— Из достоверных источников. И самолет большой, в него трудно не попасть. — Командир осмотрел подчиненных. — Всем ли известно, как вообще выглядят самолеты и на что могут быть похожи их обломки?
Ответом был утвердительный гул.
— Тогда все. По машинам. Артем, ты со своими архаровцами садишься в мою БМП.
До Острогожска путь не близкий, порядка девяти десятков километров, но расстояние оказывалось куда больше по той причине, что походная колонна 1-го батальона имени Ивана Грозного старалась двигаться по глухим местам, минуя общины, станицы и форты жителей резервации. Чем меньше людей знает о начавшейся операции, тем лучше. Дорога займет не один час.
Черный и Малон Тахо поначалу разместились снаружи, на броне БМП. Они расселись по обе стороны от небольшой башни, вооруженной спаркой 100- и 30-миллиметровых пушек.
Рейтарам это понравилось, так как в десантном отделении бронемашины стало свободно и удалось наверстать сон, упущенный рано утром.
Спал и Артем. Несколько раз он просыпался на ухабах и высовывался из бортовой бойницы. Потом засыпал снова. В очередной раз выглянув, он понял, что они едут по небольшой возвышенности, склон которой порос не то низкими деревьями, не то высоким кустарником, спускавшимся в пойму Дона. Вдалеке, в мрачном тумане чуть ниже, чем находились люди, виднелся ряд из пяти огромных градирен. Это означало, что они достигли одного из самых неприветливых мест Воронежского резервата — Нововоронежской атомной станции. Известно было, что в этих краях сохранилось много очагов сильнейшей радиации. О прочей чертовщине, которой славились эти места, не хотелось думать. Но до градирен оставалось около трех километров, и едва ли Соловей Юрьич хотел подобраться ближе. Это было и ни к чему. Скорее всего, они миновали ближайшую точку и уже удаляются от опасного района, Артему же просто повезло проснуться в этот момент и видеть воочию сию местную достопримечательность. С этими мыслями он снова уснул…