«Прежде, перед тем, как сеяньто были уничтожены, некто просил еды в их племени. Отвели гостя в юрту. Жена посмотрела на гостя — оказывается, у него волчья голова (волк считался прародителем уйгуров. — С. К.). Хозяин не заметил. После того, как гость поел, жена сказала людям племени. Вместе погнались за ним, дошли до горы Юйдугюнь (Отюкенская чернь. — С. К.). Увидели там двух людей. Они сказали: „Мы духи (боги). Сеяньто будут уничтожены“. Преследовавшие испугались, отступив, убежали. Из-за этого потеряли их. И вот теперь [сеяньто] действительно разбиты под этой горой» [Синь Таншу, л. 2176].
Спасшиеся после разгрома племена сиров частью бежали в Западный край, на земли, покинутые двадцать лет назад. В 647–648 гг. там с ними сражался Ашина Шэр, тюркский царевич на танской службе, взявший тогда для Тайцзуна Кучу. Другая часть сиров осталась на прежних кочевьях в Хангае. В 668 г. их попытка возродить свою независимость была подавлена по приказу императора Гаоцзуна. Однако в 679–681 гг. сиры поддержали восстание тюрков в Северном Китае. Вместе с тюрками они сражались с танскими войсками в «Черных песках» и несли тяжелые потери.
Дальнейшая история сиров — это история «племенного союза тюрков и сиров», в котором главенствующая роль принадлежала тюркам. Сиры были верны союзу. Вместе с тюрками они восстали против помыкавших их племенами китайских правителей и стали грозными противниками Танский империи. В войске Эльтериш-кагана и Тоньюкука они мстили уйгурам за гибель сородичей в резне 646 г. Вместе с тюрками они отвоевали Отюкенскую чернь, «страну тюрков и сиров», и разделили судьбу тюрков. Но судьба названий племен была различна. Этноним тюрк не только сохранился, но и возродился как политический термин, утратив прежнюю этническую определенность. Этноним сир после 735 г. не упоминает ни один известный источник, но уже во второй половине VIII в. в руническом тексте и в первом арабском списке тюркских племен появляется этноним кыбчак (кывчак) — кипчак.
Ситуационная однозначность употребления этнонимов сир и кывчак-кыбчак в тюркских и уйгурских рунических памятниках, весьма близких по времени написания и полемизирующих друг с другом, свидетельствует, что оба этнонима, древний и новый, некоторое время сосуществовали и были понятны читателям текстов. Выбор названия авторами памятников, принадлежавших к двум враждебным племенным группировкам, мог быть, следовательно, либо случайным, либо мотивированным, но не зависел от хронологии памятников или разницы в этнической терминологии тюрков и уйгуров — во всех поддающихся проверке случаях такая терминология совпадает.