Фарука его судорожная пантомима искренне забавляла, и отвечать он не спешил.
— Успокой его, — сказал он мне по-английски. Напомню, русского Фарук официально не понимал, но при мимике Ильи этого и не требовалось. — Это наши люди. Они отвезут вас в гостевой дом, где вы будете жить.
— Ничего не пропадет? Ты уверен?
— Ничего не пропадет, — заверил Фарук. — Вы гости Масуда, и все это знают.
Он подвел нас к забрызганной грязью «тойоте», стоящей у края поля. В ней был обычный, на пять человек, салон, а сзади — небольшой кузов. В Штатах такие пикапы — любимая машина жителей сельской местности. В кузове уже сидело трое «духов» — как раз на нашей аппаратуре, наполовину скрытой под длинными полами их чапанов.
Илья, не церемонясь, стал передвигать их ноги и пересчитывать места: камера, штатив, тубус со светом, сумка с аккумуляторами и зарядником, сумка с кассетами и всякими мелочами. Имущество было на месте. Мы подбросали в кузов свои вещи — мой чемоданчик на колесиках, маленький, с такими пускают в салон самолета, и две дорожные сумки ребят — и сели в салон.
— Я не могу поехать с вами, — сказал, прощаясь, Фарук. — Вас отвезут в дом, где вы будете жить, разместят и покормят. Боюсь, там говорят только на дари. Ну ничего, как-нибудь разберетесь. Я постараюсь найти переводчика с английским и сразу пришлю его вам.
Сомнений не было: его вся эта ситуация очень забавляла. Но не подло! Он просто осознавал, насколько нам будет сложно ориентироваться в этом новом мире, и ему было интересно, удастся ли нам выйти из этого испытания с честью. Фарук был мужчиной, уже прошедшим обряд посвящения, а мы в его глазах — юношами, кому этот обряд еще только предстоял.
Мне не нравится, когда ко мне относятся снисходительно.
— А где мы можем снимать? — строго спросил я.
— Зачем вам сейчас снимать? Отдохните, осмотритесь, а завтра будет переводчик, и начнете.
— Нет-нет, у нас слишком мало времени! Я бы хотел все светлое время суток что-то делать.
Фарук рассмеялся. У него был веселый нрав, и вообще весь он излучал здоровье и уверенность в себе. Волосы у него были густые, толстые, помытые хорошим шампунем, зубы — ровные и белые, глаза светились. Нет, он, в сущности, был неплохим парнем, только его искренне забавляли иностранцы, еще не понявшие, в какую передрягу они попали.
— Хорошо! Вы можете снимать, где хотите. В городе безопасно. У меня только две просьбы: за город не выезжать и с наступлением сумерек возвращаться домой.
— Замечательно! А эта машина останется с нами? Мы заплатим.
Фарук покачал головой:
— К сожалению, нет. С машиной вообще у вас будет проблема. Еще с бензином проблема, с электричеством будет проблема. Я попытаюсь вам помочь. Главное, найти вам переводчика.