Оба вздохнули.
— Но это детали, — сказал Гранит. — Я раскрою тебе карты. Наши боссы не так кровожадны, как тебе могло показаться…
— Я заметил. — Рука Андрея невольно потянулась к челюсти, подвигала ее туда-сюда…
— На самом деле они предложили спокойно поговорить с тобой и выкупить документы, которые передал тебе подорвавшийся на мине разведчик. Мы готовы заплатить тебе за них десятку.
— В смысле — червонец?
— Десять тысяч долларов.
У Ветрова сильно болела голова, и он не сразу осознал смысл сказанного. Лишь удивился тому, как много знают его гости.
— В случае, если ты станешь упрямиться, нам разрешили применить силу. Вплоть до крайних мер. Но мы почему-то решили, что ты сразу станешь упрямиться, и потому не стали тратить время на лишние разговоры.
— Лучше скажи, что решили забрать мои деньги себе, причем, что самое обидное, через мой труп, — беззлобно произнес Андрей. — Алчные скоты.
Гранит дипломатично промолчал.
— Ты понимаешь, что тебя такой подход к делу не красит? — на всякий случай поинтересовался Ветров.
— Разливай, — сказал Гранит, уходя от прямого ответа.
Андрей взял бутылку, занес горлышко над стаканом, и вот тут до него дошло: десять тысяч баксов!
Е-мое!
«Ему предлагали зарплату за шесть лет!»
— Да я бы на половину того согласился, причем, заметь, без мордобоя! — сказал он Граниту…
* * *
«Я — продажная сволочь, — подумал Неизвестный, — как все журналисты». Он вдруг поймал себя на мысли, что терпеть не может журналистов. И никогда не мог…
«Странно, если я Ветров, то почему ненавижу сам себя?»
* * *
«Не знаю, может, кто-нибудь меня и осудит за продажность, — впоследствии Ветров неоднократно думал на эту тему, — вполне возможно, что мне в тот момент должны были померещиться искалеченные наркоманы, наглотавшиеся «колес» дети и отдающиеся мужчинам за дозу блондинки-наркоманки. Может быть, я должен был прочувствовать всю ответственность момента и бодро шагнуть на смерть. Конечно, после того как мне настучали по голове, могло привидеться все, что угодно. Но, увы, ничего этого не произошло. А тем, кто будет сильно морализировать, я советую: сядьте на мое место (на это колченогое кресло), подставьте свои гладкие щеки под эти жесткие кулаки и отказывайтесь сколько угодно от сделок с наркомафией».
— Гони деньги, — миролюбиво прохрипел Ветров. Гранит извлек из кармана джинсовой рубашки две тугие пачки стодолларовых купюр. Андрей был немного разочарован, так как уже представлял себе «дипломат», забитый деньгами. Во всех фильмах бандиты передают деньги в «дипломатах». Новее равно две пачки долларов — это лучше, чем смерть (хотя, конечно, и хуже, чем полный «зеленью» кейс).