— И с тех пор никогда не встречались?
— Никогда.
— И не переписывались?
— Поначалу переписывались. А потом перестали. Глупые были, маленькие.
— Какие же маленькие? — обиделся Лешка. — Разве я маленький?
— Это я так сказала, — улыбнулась бабушка. — Не обижайся. Лучше поезжай со мной. Мне поддержка нужна.
Ну, раз так! Лешка только на миг представил себе, каково это — шестьдесят лет не видеться с друзьями. Конечно, бабушку нужно поддержать.
— Я поеду, — сказал он.
И бабушкины, и Лешкины переживания были напрасными. Вероника Аркадьевна и ее внук Толик встретили гостей очень радушно.
— Как хорошо, что вы приехали! — говорила Вероника Аркадьевна. — Я так часто вспоминаю наше с тобой детство, Леночка! Ах, если бы все это можно было вернуть!
— Ну, начинается, — тихонько шепнул Толик Лешке. — Пойдем в мою комнату. Они теперь весь вечер про свое детство говорить будут.
Ребята ушли в другую комнату. Комната была большая, с черным роялем в углу и со старинной мебелью. Совсем не похожа на обыкновенную комнату тринадцатилетнего мальчишки. Лешка все еще очень настороженно присматривался к новому знакомому.
— Думаешь, у них в детстве не было ничего интересного? — спросил он у Толика.
— А что могло быть интересного после войны? Конечно, ничего. Разруха.
Толик был крупным и высоким. Он казался гораздо старше маленького, худенького Лешки. Но разговаривал пока спокойно, на равных, без всякого превосходства.
— А почему ты живешь с бабушкой? — полюбопытствовал Лешка.
— Да я к ней только на каникулы приезжаю. Живу я в соседнем городе, с родителями.
Вон оно что! Вот почему и комната нисколько не напоминает Лешкину. Лешка вздохнул спокойнее. Значит, они действительно почти на равных. Оба в гостях.
— Твоя бабушка — пианистка? — Лешка кивнул на рояль в углу комнаты.
— Нет. Она даже играть не умеет. Этот рояль — старинный, ей то ли от деда, то ли от прадеда достался.
Толик говорил об этом с большим сожалением. Наверное, хотел бы, чтобы его бабушка была пианисткой.
— Я хочу музыке научиться, — сказал он Лешке. — Надо было в музыкалку поступать. Маленький был — не хотел, а теперь кто меня в двенадцать лет в первый класс примет?
— Нашел о чем жалеть! Я уже в пятом классе музыкалки, а что толку?
— Ты? — обрадовался Толик. — Значит, ты можешь меня научить?
— Чему? — испугался Лешка.
— Нотам.
— Вот еще! Я же не учитель музыки!
— Ну, будь другом! Научи!
Лешка посмотрел на Толика, как на сумасшедшего. Только сумасшедшему взбредет в голову добровольно, на каникулах учиться музыке!
— Я и самоучитель раздобыл! — говорил в это время Толик, доставая старый, потрепанный самоучитель игры на фортепиано. — Решил за лето поучиться, у меня-то дома рояля нет.