— Какое время? Что с тобой?
— Я тебя не знаю, — печально сказало Облако. — Я все забыло. Ну, я полетело! Пока.
— Постой! Я дала тебе напиться… — робко напомнила Лоскутик.
— Что-то такое было, — задумчиво протянуло Облако. — Напиться… напиться… Видишь ли, у меня в голове вода, а я ее всю вылило. Я выплакало всю свою память. Все, что помнило. Ну, прощай!
— Да подожди! — с отчаянием воскликнула Лоскутик. — Еще у меня сегодня день рождения. А ты говорило: дождь-рождение.
— Да, да, припоминаю, что-то такое было… — Облако немного посветлело.
— А потом ты превратилось в двенадцать собак…
— Да, да, это я помню…
— И мы пошли…
— Стой! Молчи! Вспомнило! Мы пошли в лавку к Мельхиору…
— Да!
— Ты — Лоскутик!
— А, вот где ты! Попалась, голубушка!
По улице шла Барбацуца. Из ее единственного глаза, от ярости просто сыпались искры. Она только что побывала во дворце и узнала, что король вовсе не хочет манной каши, а главный повар и не думал посылать за ней голубей.
Облако тут же свернулось клубком, шмыгнуло Лоскутику под локоть и там затаилось.
Барбацуца приближалась медленно, не спеша, и это было страшнее всего. Тень ее упала на Лоскутика. Лоскутик прижалась спиной к забору.
— Где была? Признавайся, — спросила Барбацуца тихо и сипло.
— Платье покупала! — подсказало Облако, слабо шевельнувшись под мышкой.
— Платье покупала… — помертвев, повторила Лоскутик.
— Врешь! Если ты покупала платье, то у тебя должно быть платье! Где оно? Покажи!
Барбацуца занесла над головой Лоскутика сжатые кулаки.
Лоскутик невольно вытянула вперед руки, чтобы защитить голову от удара, и вдруг на ее руках, легко развернувшись, повисло белоснежное кружевное платье.
Ветер раздул кружевной подол, зашевелил бантами и оборками.
Кружево было такое тонкое, что казалось, вот-вот растает на глазах.
Даю голову на отсечение, что ни одна принцесса на свете не отказалась бы от такого платья!
— Ты купила себе это платье? Нищенка! Кружевное? Замарашка! С бантами? Побирушка! Белое? Самое непрактичное! — Барбацуца от возмущения с трудом находила слова.
Она уже протянула руки, чтобы схватить платье, но кто-то опередил ее.
Ее опередила маленькая жалкая дворняжка.
Что это была за ничтожная тварь!
Во-первых, у нее было всего лишь три ноги, да и то больше похожих на кривые паучьи лапки. Хвоста и ушей не было и в помине.
Она была так худа, что все ребра, проткнув кожу, вылезли наружу.
Но все это не помешало собачонке быть очень проворной.
Она высоко подпрыгнула и ловко цапнула за подол прекрасное кружевное платье. Затем, часто перебирая своими тремя лапками, бросилась наутек.