Облако закрыло лицо ладошками. Слезы выдавились между пальцев. Тук-тук-тук! Забарабанили по подоконнику.
— Я напоило семьдесят пять бездомных собак. Двадцать восемь котов и кошек. — Облако плакало все сильнее. Со стоном раскачивалось. Даже с острых косичек закапали слезы. Оно все как-то съежилось, побледнело. — Напоило старую козу, четырех ворон и кар… кар… кар… картофельное поле… Я выплакало из себя всю воду. Во мне не осталось ни капли…
— Капает! Капает! Капает! — раздался снизу истошный вопль лавочницы.
Только тут Лоскутик заметила, что дырявый, рассохшийся пол чердака весь залит водой.
Две пары ног бешено затопали вверх по лестнице. Бедные старые ступеньки, каждая на свой голос, заохали и застонали.
— Это девчонка! Ее надо пс-с!.. Фс-с!.. Кс-с!.. — давилась от злобы лавочница.
— Я ее Хр-р!.. Вж-ж!.. Пш-ш!.. — хрипел Мельхиор.
— Улетай! — отчаянно прошептала Лоскутик, пятясь от двери. — Скорей улетай!
Дверь распахнулась. Лавочник и лавочница застряли в узких дверях.
Луна осветила их. Черные рты, руки с растопыренными пальцами.
В конце концов лавочница потеснилась назад, и Мельхиор влетел на чердак. Он сделал несколько яростных шагов к Лоскутику и вдруг замер на месте.
— А-а! — в ужасе завопил он, приседая, сгибая колени.
Он глядел не на Лоскутика. Куда-то мимо нее.
Лоскутик невольно оглянулась.
На подоконнике скромно и благовоспитанно, не обращая ни на кого внимания, сидел великолепный белый лев.
Он наклонил голову и белым языком аккуратно вылизывал тяжелую лапу. Ночной ветерок осторожно играл его густой гривой. Лев лениво зевнул, месяц посеребрил кривые клыки. Небольшая молния вылетела из его пасти и стрельнула в пустое ведро.
Худые колени лавочницы застучали одна о другую, как деревянные ложки.
Лавочник и лавочница ринулись к двери.
Затрещала несчастная лестница, бухнула внизу дверь, заскрежетал засов, и все стихло.
Лев на окне глубоко вздохнул.
— Я так и знал, что все кончится очень плохо, — задумчиво сказал он, глядя в окно на месяц. — Но я этого не хотел. Это все потому, что люди устроены иначе, чем мы, облака. Вам почему-то обязательно надо, чтобы была крыша над головой. А если крыша дырявая и сквозь нее видны звезды, вы не успокоитесь, пока не заделаете все дыры до одной… — Лев грустно опустил голову. — А теперь у тебя нет крыши над головой. Твои хозяева сживут тебя со свету. Они начнут тебя поджаривать, устроят тебе хорошенькую пустыню…
— Ты можешь тихо спуститься по лестнице?
Лоскутик кивнула.
— Я вылечу в окно, — сказал лев, — и буду ждать тебя за углом.