– Ишь, анчутка, таращица, антихрист его бери, – выругался второй, высокий грузный казак называл его Юха.
– Щас у меня залопочет… Ты, Юха, держи его на мушке, а то утикнёт.
– Куды ему! – отозвался Юха.
Данилка был спокоен. Его нисколько не напугала эта встреча. Удивило, правда, почему это казаки бродят по острову среди тальниковых зарослей по пояс в снегу на полпути от Нижних Крестов в то время, когда там идет Ысыах. Да и само поведение белогвардейцев вызывало опасение. Данилка стоял у вожака, поглаживая собаку по голове, и ждал, когда подойдёт казак, так похожий на выкорчеванный из замшелого болота гнилой пень. Набежавший ветерок донёс посторонние голоса из-за острова.
…Не за куропатками промышляют, – подумал Данилка. – Наших везут в Кресты.
Подошёл казак, оглядел нарту, приподнял ее за баран и, ухмыляясь, сказал:
– Хороша!.. Пушинка…
Под подстилкой из оленьих шкур лежал винчестер. Рука Данилки опустилась на рукоять якутского ножа у пояса. Холодная бледность выступила на широких крутых скулах. Он готов был броситься на вооружённого бандита, который, не обращая внимания на его состояние, схватил мешок с кормовой рыбой и высыпал содержимое на снег.
– Песец есть? – требовательно уставился на Данилку.
Данилка молчал.
– Чаво с ним вожжаешься! – крикнул нетерпеливо из кустов Юха. – Тащи сюды!
– Давай ходи… – подтолкнул казак Данилку, показывая, что надо перейти на противоположную сторону острова. Сам же плюхнулся в нарты и заорал, размахивая рукой, как корявой палкой: – А ну пошли, паршивые коняги!
Упряжка не двинулась. Вожак сел на задние лапы и завыл. Протяжно и тоскливо голос вожака подхватили все ездовики. Тревожно, предвещая надвигающуюся беду, отозвались скулежом собаки с противоположной стороны острова.
Данилка жестом указал казаку, чтобы тот встал, а сам подал собакам условный знак и, подтолкнув нарты, прыгнул в них. Казак уселся позади.
Пока объезжали крутоносую косу острова, Юха уже стоял на нартовом следу и поджидал. За поворотом Данилка увидал и сразу узнал упряжку стадухинского рыбака Тихона Пушкарёва. Тихон и рыбак с Еломенской заимки Егор Аммосов лежали связанными у нарт на снегу. Опухшие, потемневшие лица, обмороженные руки, разорванные кухлянки… ноги перехвачены тонкими ремнями из оленьей кожи.
– Всех порешим! – Бандит встал с нарт и подошёл к Юхе. – Антихристы…
– Дитё сгубить? – недовольно отозвался Юха. – Грех!
– Грех, Юха, будеть, ежели живыми оставим. Сотник сказывал, что изничтожать их надыть. В шкурах ходють! – И, выхватив из-за голенища валеного сапога нагайку, он принялся остервенело полосовать Данилку, приговаривая: – Бей, Юха, полосуй!