– Эх, красавица, ты тут кофе жаришь, а муж твой жену хоронит на Охте. Беги скорей.
– Да как так? У меня и мужа нет, да еще с женой чужой…
– Иди, – сердито отвечала Ксения, не любившая возражений.
Мать с дочерью взяли извозчика. Подъезжают к Охтинскому кладбищу, и видят: похоронная процессия, множество людей. Замешались в толпе, узнали: молодой доктор хоронит жену, умершую в родах. А как народ стал расходиться, неожиданно натолкнулись на рыдающего вдовца. Убитый горем, несчастный лишился чувств на руках подбежавших Голубевых. Так трагически завязалось знакомство. А через год юная Голубева сделалась женою вдовца. Она прожила с ним счастливо и безмятежно до глубокой старости, завещав своим детям хранить и почитать могилу Ксеньюшки.
И еще почти во всех житиях святой рассказывают потрясающую историю о том, как Ксения спасла девушку от свадьбы с каторжником. Одна вдова генерал-лейтенанта, обладавшая значительными материальными средствами, очень уважала и почитала память рабы Божией Ксении. Когда над могилой Ксении задумали устроить часовню, она приняла в этом горячее участие и вложила немалые средства в строительство. У этой вдовы была взрослая дочь-невеста. Вскоре после сооружения часовни с вдовой и ее дочерью познакомился один полковник; стал часто бывать в доме, сблизился с девушкой и наконец сделал ей предложение выйти за него замуж. Предложение было принято. Назначен день свадьбы. Накануне свадьбы мать невесты вместе с дочерью по заведенному в семье обычаю поехали на Смоленское кладбище отслужить панихиду по рабе Божией блаженной Ксении. Во время панихиды они усердно просили блаженную устроить счастье невесты. И Ксения откликнулась тотчас же, хотя и не так, как ожидалось.
В то время как вдова с дочерью молились на могиле Ксении, жених-полковник отправился в Главное казначейство, чтобы получить там по каким-то документам большие деньги. Когда полковник вошел в казначейство, стоявший тут же часовой устремил на него удивленный, пристальный взгляд. Внимательно всмотревшись в полковника, часовой быстро подошел к казначею и тихо сказал ему: «Ваше благородие, этого человека нужно сейчас же арестовать. Я знаю его. Разрешите мне сказать ему несколько слов».
Затем он подошел к полковнику, еще раз пристально взглянул ему в лицо и резко спросил его: «А ты, братец, как сюда попал?» Услышав эти слова, полковник побледнел как мертвец и выронил из рук документы. Часового и полковника тут же окружили. «Ваше благородие, – громко сказал часовой, обернувшись к казначею, – это не полковник, а беглый каторжник! Несколько лет тому назад я сопровождал его, как конвойный, в Сибирь на каторгу. И теперь я хорошо узнал его. Я не ошибся».